Леонид Огневский - На другой день

Старик посмотрел на него в упор, медленно подвигал челюстями.

— Сегодня же, сейчас! — нарочно запальчиво произнес Абросимов. Он думал: черт с ним, пусть покрутит в заскорузлых пальцах шестигранный с трехцветным зерном карандаш, положит его на стекло рядом с ручкой, спросит, сколько необходимо денег, на ремонт чего именно, почему раньше срока, упрекнет за опоздание с перечислением какой-нибудь суммы и скажет стандартное, с нажимом на "о" "не могу".

Управляющий медлил со всем этим, и Михаилом Иннокентьевичем овладело нетерпение. Почти искренно сказал он с еще большей запальчивостью:

— Вы меня режете без ножа, товарищ Рупицкий. Обязан я чинить крыши, чтобы не текло, или нет? Должен я ремонтировать оборудование или не должен?

Тяжелый шестигранный карандаш Никифора Петровича лёг рядом с темной пластмассовой, тоже тяжелой, ручкой.

— А сколько тебе денег надо по выстрелу?

— Хотя бы тысяч пятьдесят — семьдесят пять.

— Ничего себе, аппетит. А может все сто?.. Да полагается ли тебе, Абросимов, в текущем месяце еще что-нибудь на ремонты? Согласно чего я должен тебе выдавать? За какие заслуги?

Михаил Иннокентьевич не выдержал, сорвался с кресла:

— Тогда у меня возьмите сто тысяч! Хотите? Не верите, что могу дать? Или мало вам ста, давай двести?

На лице Рупицкого не шевельнулся ни один мускул. Не с такой дипломатией подступали к нему иной раз директора, лишь бы получить деньги.

— Не верите, что перечисляю сто тысяч внеплановых накоплений? — потянулся к нему через стол Абросимов.

— Почему не верить? Соседи твои перечисляют суммы ежеквартально — верю. Верю и принимаю, такая моя обязанность.

Михаил Иннокентьевич снова сел в кресло. Его и миллионом не удивишь! Ну, камень, не человек!

Суховатое тело Никифора Петровича откинулось на высокую (а для него — низкую) спинку старомодного, с резьбой стула. В глазах старого блеснули теплые искорки. И Абросимов, пожалуй, впервые в жизни увидел зубы Рупицкого, оголившиеся в скупой, но добродушной улыбке, стертые, по еще крепкие, белые.

— На первый случай достаточно, — басовито сказал он. — Почаще будешь подбрасывать круглые суммы, сделаемся настоящими друзьями, во всяком случае, на дуэль в горком партии выходить не придется.

— Скупой рыцарь! — воскликнул Михаил Иннокентьевич. — Пишите справку на перечисление. Для горкома. Или не верите без документа, будете ждать моего бухгалтера?

— А куда торопиться-то, подождем. Да и незачем мне писать справку, напишет тот, кому следует, я подпишу.

…Людмила задержалась у Полины. Приятельница как раз работала кредитным инспектором.

— Людмила Ива-ановна! — лисонькой высунулась она из окошечка. — Здравствуйте, здравствуйте. Сто тысяч рублей! — Полина полистала бумажки и сдвинула их на край стола. Быстренько сорвала с двери крючок, пропустила Людмилу к себе в сектор. Снова закрыла дверь на крючок. — Как живете, рассказывайте. Хорошо? Уж теперь вы не отопретесь!

— Да право же, не о чем рассказывать, — зарделась Людмила. — Как ваши ребятки, научились выговаривать "папа"?

— Они-то научились, а вы?..

"Неужели что-нибудь заметно?"

— Вы, Поленька, о себе.

Та схватила ее руку и приложила к своему горячему животу.

— Опять, наверно, двойняшки.

Развел их уже прибежавший от управляющего Абросимов. Пошли подписали справку. Опять поехали на завод. Михаил Иннокентьевич предложил зайти к Дружинину, Людмила отказалась:

— Зачем мне к нему? Потом… хвастаться.

— Не хвастаться, Людмила Ивановна, а поставить в известность о нашей общей победе, в этой победе заложена доля участия и его. — Абросимов почти силой втолкнул ее в кабинет Дружинина. — Полюбуйтесь, Павел Иванович, на нее, перечислила сто тысяч внеплановых и не желает никому говорить.

Дружинин быстро вышел из-за стола.

— Поздравляю, Людмила Ивановна, ото всей души.

— Право, я не при чем…

— Да уж со стороны-то видней.

Он долго и осторожно пожимал ее руку, и она стояла перед ним безмолвная, присмиревшая.

Но вот украдкой шагнувший к двери Абросимов наткнулся на стул, уронил его, и Людмила спохватилась, быстрее директора выбежала в коридор.

Только на улице она и подумала: "Да куда бегу, как шальная?" И неторопливо пошла, помахивая снятой с шеи косынкой Полюбовалась высоким, помолодевшим на осеннем солнышке зданием главпочтамта — будто, впервые его видела! С интересом оглядела жилые дома красногорского центра, массивные, увитые в несколько ярусов балконами. И не попутно было, а прошла мимо Дворца культуры машиностроителей, дохнула влагой фонтана… Если быстро придет рижская мебель, в Октябрьские праздники Дворец будет открыт.