Регина Эзера - Их было три

— Послушай, мать. — Илма потеряла терпение. — Я не девочка. Не вмешивайся в мои дела. Поговорим в другой раз — завтра, послезавтра. А сейчас отдай ключ!

— Я не брала его.

— Врёшь! Отдай! — Илма еле удержалась от крика, вспомнив, что наверху ведь спит Гундега. — О господи, не тяни ты, дорога каждая минута!

— Вон где лежит твой золотой ключ. — Лиена медленно поднялась, подошла к полке и показала на груду тарелок. — Ты как сумасшедшая. Прячешь его сама не знаешь куда.

Ключ и в самом деле лежал в уголке, куда не достигал свет лампы. Илма, вспомнив, что вечером сама положила его туда, бросилась к полке и долго шарила у стены негнущимися пальцами.

Вошёл нервный, взъерошенный Метра.

— Что копаешься, Илма? — крикнул он на неё.

— Тише! — просительно выдохнула Илма. — Гундега…

— Ти-ше! — насмешливо передразнил он. — Заорёшь и ты, если тебя посадят за…

— Чшш!

Наконец в руке Илмы блеснул большой ключ жёлтого металла. Лиена была права, он был точно из золота.

— Скорее! — торопил Метра. — Лошадь стоит у самых дверей.

Они поспешно ушли. Лиена слышала, как стукнула дверь сарая, затарахтела телега. Уехала и вновь вернулась обратно. Лиене померещилось, что их там во дворе "водит" нечистый. Человек хочет уехать отсюда, но возвращается обратно. А она, Лиена, не в состоянии ни крикнуть, ни удержать. Она может лишь слушать, думать свою нескончаемую думу и ощущать, как болит сердце…

Тяжело, непомерно тяжело сознавать свою вину, полвека нести это сознание, как камень на спине, чувствуя, что ни помочь, ни исправить что-то не можешь. Если бы она тогда не настояла на этом сватовстве… А ведь судьба предоставила ей ещё одну возможность, когда Илма прибежала домой с завёрнутыми в платок старыми часами. Дочь тянулась к ней, а она… она оттолкнула её. Перед её глазами тогда стояли только двадцать пять гектаров земли, фруктовый сад, семь коров, яркая белизна стен дома. Видела она, конечно, и ещё кое-что: бахвальство старого Бушманиса, неуёмную алчность этого семейства, и… старалась не замечать. Ведь по сравнению с её усадьбой Межакакты казались дворцом. Сама она из батрачки стала хозяйкой Леяскарклей, теперь Илму сосватала в Межакакты, и, кто знает, возможно, дочь Илмы… возможно…

По двору осторожно проехала телега. Опять вернулась!

Как жутко! Лиене вдруг почудилось, что это похоронные дроги. Свезут одного и снова возвращаются назад. Ей за свою жизнь так часто приходилось слышать стук копыт по кладбищенской дороге! Впервые она испытала страх, когда отца вперёд ногами вынесли из дому. У матери-батрачки их осталось три дочери. Старшей, Лиене, только исполнилось шестнадцать лет. Как давно, как невероятно давно это было! Лиена уже привыкла к тому, что она старуха. Даже не верится, что когда-то она была молодой. Молодость, лёгкая ли, трудная ли — птицей промелькнёт. Только старость тащится, опираясь на клюку… Лиена слышала, люди говорят — жаль ушедшей молодости. Жаль? Не жаль? Кто знает… Трудно даже представить, как можно прожить всё сначала. Нет ни сил, ни желания. Неужели она когда-то была ловкой, проворной хохотушкой? "Ты проворная, как трясогузка", — говаривал в первый год замужества муж. Слова проходили мимо ушей, не радуя. Если бы их сказал тогда кто-нибудь другой…

Да, она рано вышла замуж, вскоре после смерти отца. В то тяжёлое время матери казалось самым благоразумным поскорее выдать дочерей замуж. Но Марте было только тринадцать лет, Берте — десять, и выбор пал на неё, Лиену. Петеру принадлежала небольшая усадьба — Леяскаркли, с неплохой землёй. Лиена мысленно представила себе, как красиво станут там цвести ярко-красные пионы и жёлтые настурции. Скромные настурции всегда будут напоминать ей материнский цветник, а пионы были пределом её мечтаний. Принуждённые скитаться из дома в дом, батрачки нигде не успевали их как следует вырастить. Обычно гордые, капризные пионы не расцветали, а шли в лист. Чтобы они расцвели, нужна была хорошая почва, а хозяева обычно отводили им бросовую землю.

Ребяческие мечты! Но можно ли упрекнуть Лиену, ей было только шестнадцать лет. Если бы ей тогда предоставили право выбирать, она ни за что не пошла бы в Леяскаркли. Но её мнения не спрашивали, и, чтобы хоть немного скрасить жизнь, ей оставалось только мечтать о прекрасном.

Спустя два года у неё родилась Илма, и она примирилась с судьбой. Но вот в соседнюю усадьбу наняли батрака Юргиса. И Лиена поняла, что она несчастлива, что ей не хватает любви…