Язмурад Мамедиев - Родная земля

— Не забудьте каждое утро заводить часы, а то быстро меня забудете.

Керим и Чары остались одни. Керим стал поднимать отару, но Чары сказал:

— Ниязкули сказал, чтобы спешили к Хауз-Хану, но мы из-за него столько времени потеряли. Давай сделаем остановку?

Они соорудили шатер, развели огонь, стали кипятить чай. Оба молчали. Чары не выдержал, заговорил первый.

— Знаешь, совестно мне. Вчера такое плел… Ты не обращай внимания, ладно?

Керим, сидя на разостланном халате, ворошил палкой разгоравшиеся дрова, а когда она вспыхнула, бросил в огонь и стал смотреть, как пламя охватывает ее со всех сторон.

Чары тоже смотрел в огонь. И вдруг стал рассказывать все, о чем мучительно думал в последние дни…

Исполосованные межами хлопковые поля начинались сразу за крайними домами и тянулись далеко, сколько хватало глаз. Растения дружно шли в рост, и люди радовались, глядя на малахитовый покров полей. Урожай обещал быть отменным, поэтому и работалось легко, и разговоры среди дайхан были чаще шутливыми, прерываемые смехом.

Приближался полдень. Жара изнурила работающих в поле, но они не уходили, стараясь побольше сделать к обеду, только голоса поутихали.

По дороге, проложенной по меже, ехали верхом двое. Их провожали то любопытными, то открыто враждебными, то равнодушными взглядами.

— Тут колхозники поблизости работают, свернем, Батыр? Не вредно бы потолковать, — сказал Юрин.

Они спешились, взяли лошадей под уздцы. Возле арыка привязали их к развесистому, с запыленной листвой тутовнику и зашагали по полю, стараясь не мять высокий уже хлопчатник. Юрин поздоровался с седобородым, но крепким, жилистым стариком, которого все звали Баба-ага. Батыр тоже протянул руку, спросил о здоровье. К ним сразу потянулись со всех концов колхозники.

— Хорошо ли идут дела? — спросил Юрин.

Баба-ага стоял, опершись на отполированную до блеска ладонями ручку кетменя, смотрел на него спокойно и мудро.

— Что — дела? — сказал он и повел бородой. — Вот наши дела, на виду. Разве когда-нибудь у нас были такие посевы? Тьфу, тьфу, не сглазить.

Все посмотрели вокруг на зеленые кусты, потом снова на Баба-ага.

— Не было в здешних местах таких всходов. — сам себе ответил старик. — Никогда не было.

— Что ж, может, климат изменился или земля стала лучше? — с улыбкой спросил Юрин, подводя его к желаемому ответу.

— Зачем? — сощурился Баба-ага. — Просто раньше каждый должен был три ноги иметь, теперь хватает двух.

Кто-то засмеялся. Старик осадил его колким взглядом.

— Раньше, например, у меня часть делянки была в Мулках, другая — в Кара-ябе, третья — в Сугтыде. В одном месте польешь, в другом надо траву полоть. Вырвешь траву — на третьем участке корка образовалась. Вот, выходит, и надо было иметь три ноги, чтобы везде успеть.

Теперь уже засмеялись все, и сам Баба-ага тоже. Утерев заслезившиеся глаза, он сказал серьезно:

— А то, что земля стала лучше родить, — тоже верно. Прежде никто, кроме баев, с обработками не успевал, а теперь — за милую душу! Один трактор за всех нас управится. Вот земля и одаривает.

Вокруг закивали. А щуплый, редкобородый старик, чуть помоложе Баба-ага, степенно сказал:

— Один человек — человек, все вместе мы — народ. А народу все под силу. Колхоз — это хорошо.

Баба-ага поддакнул ему, но перевел разговор на другое:

— Слов нет, легче стало. Да не совсем. Посмотрите, сколько делянок на поле. Тут колхозный участок идет, а рядом — единоличника. Трактору негде развернуться. Я так считаю — надо всем им выделить землю где-нибудь с краю, пусть себе копаются, если охота, а нам чтоб не мешали.

— Верное слово, — согласился с ним редкобородый.

Какой-то парень в грязной рубахе с распахнутым воротом выкрикнул из задних рядов:

— А кулаки на свои участки батраков нанимают!

— Глаза б не глядели! — сплюнул и растер ногой редкобородый.

Юрин сказал:

— Это все правильно вы говорите, товарищи. И мы обсудим вопросы о земле, о байских повадках и о многом другом, что наболело у каждого из вас. И примем меры, не беспокойтесь. Но надо, чтобы и вы нам помогали.

Редкобородый старик придвинулся к нему, заглядывая в рот, зашевелил губами, будто повторял то, что говорил Юрин.

— Тем, кто еще гнет спину на баев, нужно разъяснить, что они заблуждаются. Вот Баба-ага хорошо говорил о преимуществах колхоза, пусть же и эти люди узнают правду.

— У одного Атанияз-бая человек сорок работает, — быстро сказал щуплый старик, обнаруживая совершенно целые, остренькие, как у лисы, зубы. — Заморочили им голову, вот они и боятся уйти.