Андрей Яхонтов - Ловцы Троллейбусов

– А может, возьмем его на крышу? – предложил я.

Дядя Гриша отступил на шаг, словно желая получше меня разглядеть.

– Хватит того, что Суфлер ходил, куда не надо. А я пускал, – сказал он.

Я не нашел инженера по нежилым помещениям, но придумал другой выход: установил на одной из крыш, не слишком покатой, брезентовую палатку. Место выбрал тихое и уютное, вдали от шумных улиц. Иногда в гости ко мне приходил дядя Гриша. Но большей частью я коротал вечера один. При свете электрического фонарика читал и перечитывал письмо другу. Отдыхал от стычек с соседями. На огонек слетались к моему прибежищу ночные мотыльки. Они были большие и напоминали галстуки-бабочки. Я их отпускал, не примерив.

Еще я намеревался перенести с ближайшего чердака старинный письменный стол и пару колченогих стульев – они все равно пылились там без дела. Я также планировал раздобыть подержанный телескоп, а пока довольствовался театральным биноклем – вещественной памятью о старичке, которого уехал разыскивать мой друг Володя. Беленький, перламутровый, похожий на игрушку бинокль открыл мне, что звезды спрятались, а над городом нависло низкое, цвета потускневшего кровельного железа небо.

На клумбах и газонах увядали последние растения, их выпалывала специальная бригада женщин. Я подходил и смотрел. Нет, моего троллейбусного инспектора по ночным цветам среди них не было.

Зарядили дожди. Звезды все не возвращались. Я свернул палатку, но не уходил, ждал чего-то. И видел: летят, летят, шлепают по лужам гусиные перепончатые лапки кленовых листьев. (Календари облетают круглый год, но осенью особенно быстро теряют листву.)

Дяде Грише предложили горящую путевку на Юг, он уехал. Вопрос о хлебе насущном встал передо мной на другой же день.

Еще до истории с пропавшими газетами я имел неосторожность взять у Барсукова в долг немного денег. Теперь он требовал их вернуть. (Я думаю, это жена научила его так со мной разговаривать. Она все приставала, чтобы я в счет погашения долга отдал им будильник, я уклонялся от ответа.)

Напрасно ходил я к троллейбусной остановке против скверика, напрасно ждал, что вырулит из-за угла знакомый обшарпанный троллейбус с Колей за рулем. Жить, кроме как во враждебной квартире, мне было негде.

В один из дней отчаяния вдруг позвонил Ходоров. Уже давно никто со службы не интересовался мной, и его внимание меня крайне растрогало. Он предложил встретиться и потолковать. Я, не задумываясь, пригласил его к себе.

– Почему я захотел с тобой увидеться? – заговорил он прямо с порога. – Да просто я всегда уважал твою решительность. И пришло время об этом сказать прямо.

– Тоже собрался уходить? – спросил я.

– Я? Нет, – отвел глаза он. Взгляд у него был тоскливый, волчий. И пальто было серое, длинное. (Он так и не разделся.) Зубы росли неровно.

– А как, по-твоему, я мог бы вернуться?

– Вернуться? – задумчиво повторил он. – А почему ты, собственно, ушел?

– Видишь ли... Тебе ведь известно, весной много людей начинает ходить по крышам, – начал я, извлекая из ящика стола свою общую тетрадь. – Едва пригреет первое солнышко и взмоет вверх упругий голубой купол неба...

Поначалу Ходоров слушал заинтересованно, затем заскучал.

– Позволь, – сказал он. – Ты целый трактат нафантазировал, а к делу это никакого отношения не имеет.

– Какому делу? – не понял я.

Он объяснил, что воспринял мое письмо как обращение в местком, а иначе вся эта писанина просто бессмысленна.

– Если, разумеется, ты всерьез хочешь вернуться, – туманно намекнул он, и я опять увидел волчий его оскал. – Для этого тебе необходимо заявить, что стул, с которого ты упал, не был отремонтирован по вине Домотканова. Ведь его обязанность – следить за сохранностью мебели и прочего инвентаря. И о необходимости пропускной системы ты тоже остро подметил. Ну до каких пор это будет продолжаться – идут в словарную редакцию, а попадают к нам? Мне и самому надоели эти визитеры – то с тягловой козой, то с грифелем, то с выпавшей строкой: «Врач» – смотри «враль»... Был бы внизу вахтер, он бы им растолковал. И опять это камешек в огород Домотканова. Кому, как не ему, оргвопросами заниматься?

Только тут я понял истинный мотив его визита. Я поднялся и сказал ему, чтобы он убирался. В ответ он обозвал меня трусом и тряпкой.

– Я бы мог и без твоей помощи обойтись, – заявил он. – У меня, если хочешь знать, щука говорящая есть. Только попроси – мигом исполнится.