Валентин Крючков - На крутом переломе

— Эка задача: топить! Дров у тебя вон сколько! Протопишь. Не впервой, — уговаривал сторож. — Могу и я. Но мне-то оно пошто? Они не воруют.

— Придется самому, — согласился Кудрин. И направился в дом, чтобы внимательно все осмотреть и выяснить, что же внизу пропало. И тут мысли его заработали. «Среда. Андрей в школе. А Люба? У нее в среду творческий день. Ага», — обнаружив пропажу, обрадовался Кудрин. Взяли электрокамин и два одеяла. Он быстро поднялся в мансарду — электрокамин и оба одеяла были там. Топить надо накануне. Иначе, выслеживая, дуба дашь сам. Топить будем вечером. Неужели Люба? Андрей, хотя и лось вымахал немалый, но до этого не додумается. Это, наверняка, Люба. Вот тебе и видная. Вот и артистка. Ее замуж надо выдавать. И как можно скорее. И шума большого не поднимать. Даже сторожу не говорить ничего, если она. И жене, чтоб не расстраивать. А может, ей сказать? И вообще. Как все это неприятно! Сидеть выслеживать? Сына или дочь. Не все ли равно кого? Мерзко. А что делать? Ведь и оставлять все, как идет у них по средам, тоже нельзя? К чему это приведет? Чем кончится? И кончится ли? Что-то предпринимать надо. Потребовать, чтоб женились, чтоб все оформили по-настоящему. По закону. Зарегистрировались. А что, если кого-то попросить их выследить? Это совсем плохо. Буду сам.

А как с работой? Конец месяца. Конец квартала. Отпрашиваться у Никанорова придется. Как ни крутись, а объяснять ему причину надо. Иначе не поймет. Неужели не отпустит?

Выслушав причину столь необычной просьбы Кудрина — «отпустить с утра в среду чуть ли не на целый день», — Никаноров посерьезнел дальше некуда. «Ну, начинается, — подумал Кудрин. — Рассуждения пойдут. Потом отказ».

— Конечно, как отца понять вас можно. Наверное, и я бы так поступил, случись такое. Но, с другой стороны, последняя декада месяца. Квартала. За двадцать второе кольцо на вас жалуются. Пружину клапана просят увеличить. Смотрите, сколько вопросов. Оперативка в одиннадцать. Попробуйте их утрясти. Далее. Самому заниматься слежкой, возможно, за родными детьми, по-моему, нетактично. А почему не поговорить с каждым из них? Разве проблема?

Никаноров посмотрел на начальника цеха, пока еще не приняв решения: отпускать его или не отпускать. Ну и ситуация у Кудрина. Не приведи бог, попасть в такую. Действительно, как же быть?

— Может, сторожа попросить? — неуверенно подсказал Никаноров, искренне сочувствуя Кудрину, стараясь помочь ему в поисках правильного решения.

— Я ему предлагал — отказался. Дескать, зачем мне за твоими детьми следить. Своих забот хватает. И он прав, — констатировал Кудрин.

— В таком случае, — соглашаясь с услышанным, Никаноров посоветовал, — нечего понапрасну голову ломать. Все-таки надо поговорить с каждым — и тогда что-то прояснится. А отпустить, извините, Роман Андреевич, сегодня не могу: слишком много прорех в цехе.

— А если бы на вас такое свалилось? — возмутился Кудрин. И про себя подумал: «Как жаль, что нет „папы“. И не было бы никакой перепалки. А с этим службистом кашу не сваришь. Ничего, когда-нибудь мы тебе это припомним». И вслух добавил: — Интересно, как бы вы себя повели?

— Я так бы и поступил: вначале поговорил с обоими. И с Вадимом, и с Борисом. И не сердитесь, Роман Андреевич. На производстве проблемы у нас не менее важные.

— Ладно, не будем об этом. Я прошу вас, Тимофей Александрович, о другом: никому не говорите о нашем с вами разговоре. — Кудрин пошел к двери.

С чувством горькой обиды вышел Кудрин из кабинета, мысленно еще ругаясь с Никаноровым, которого до сих пор считал более человечным. «Ученый сухарь! Кандидат наук. Ему что! У него оба парня. Им ничего не грозит. А старший, все знают, чемпион по боксу. Хорошо, когда парни. А тут, с бабами, и думай не знай что. Вот если дедом буду?! Стыд! Позор! Нет, надо что-то придумать».

В цех Кудрин вернулся злой и сердитый. И начал давать разгон хозмастеру, который первым попался ему под горячую руку.

— Почему отходы проволоки не увезли? В термическом отделении вентиляция не работает! Газировки нет! Вы чем занимаетесь в цехе? Что вы ходите друг за другом, как тени! Чтоб через час все было устранено!

Отхлестав завхоза, Кудрин тут же пригласил к себе начальника второго участка, где занимались изготовлением колец и пружины клапана, подробно разобрался по каждой позиции деталей и потребовал, чтоб не подводили.

— Глаз не спускай! Сам гляди в оба. И чтоб до моего возвращения дефицит по этим позициям снять. Усек?