Валентин Крючков - На крутом переломе

Лукашина уволили тихо, мирно, без пышных проводов, о которых он так мечтал. Вот тебе и демократия, подумал Никаноров. Так могут поступить и со мной. Ведь мы с Лукашиным — звено одной цепи. Неужели Ольга права? И мне не надо было идти к атомной станции? Ведь Бухтаров и Яктагузов не ходили. И выполнили все указания Каранатова.

Никаноров молчал. Его раздражала кажущаяся правота близкой ему женщины. И он чувствовал, как в нем зарождается неприязнь к Ольге. И почему-то казалось, что в скором будущем их отношениям наступит конец. Прощайте чебуреки, долой безумные ласки. И странно: он не чувствовал горького сожаления. И все из-за того что она так назойливо пытается его учить, хочет казаться умнее, чем есть на самом деле. Как она любит поучать! Просто невыносимо. Бывший муж, видимо, не выдержал. С горя запил. Мне это не грозит. Но скоро встречи с Ольгой, наверное, придется прекратить. Надо определяться, к какому берегу: к Ольгиному или ждать появления Марины? Много прожито с Мариной, но ждать неизвестности с ней — пожалуй, глупо. Сейчас Ольга ближе. Вот и опять решили отпуск провести вместе. Если бы не ее дурацкая привычка поучать. Казаться умней. И Никаноров с болью подумал, как же он будет отдыхать? Ведь Ольга, эта прекрасная, очаровательная женщина, оказывается, такая большая зануда. А если жить с ней? Она неисправима. Уже полуоткрыла рот — снова что-то спросить хочет. Наверное, про бюро. Оно подведет итог моей деятельности как директора. Может, поставит точку всей жизни и как человеку? За все. За демонстрацию. За Кудрина. За Лукашина. За драку с Широкиным. За Ольгу, которая дарила такие неповторимые вечера. По губам Никаноров понял ее очередной вопрос.

— Когда бюро?

«Надо узнать у Ольги, как относится шофер Каранатова к ней? Давно хотел спросить. А просто с Лукашиным может и не кончится. Народ волен потребовать восстановления его на работе. Хотя бы на два месяца. Лихо Каранатов с ним. И не только Каранатов: Бухтаров, Яктагузов. Вот тебе и перестройка. Почему же они не смогли защитить Лукашина? Испугались за свои должности? Тоже не исключено. Каранатов с ними не церемонится. И со мной не будет. Ему важно, чтоб в районе порядок был. А не гнездо забастовщиков и демонстрантов.

— Когда же бюро? — напомнила о себе Ольга.

— Бюро в среду. На той неделе.

— Боишься?

— Ничего хорошего оно не сулит. А как твой сосед? Что за человек?

— Ты же знаешь, он — шофер Каранатова. Что еще можно сказать. Такой же мужик, как и большинство. Один раз, под хмельком был, предложил свои услуги. Дескать, чтоб товар не пропадал. Нахал. Я с его дочерью английским занималась. Перед экзаменами. Кстати, ты билеты заказал? Вечно ты самое главное упускаешь. В кассах очереди по километру. Надо было дать поручение — и никаких тебе проблем.

— Я давал такое поручение.

— Ну и что?

— Сказали, уже поздно. Билетов нет до конца месяца.

— Выходит, никуда мы не поедем?

— Это почему же?

— Потому, что ты оказался непредусмотрительным. И мы остались без билетов.

— Поездом поедем.

— Поездом долго.

— Тогда на моей машине. И давай больше не будем об этом. — Никанорова опять стало раздражать выяснение виновного, и он засобирался домой.

— Давай не будем. Мне тоже нельзя расстраиваться… Я беременна. — «Интересно, — подумала про себя Ольга, — как он среагирует на такое сообщение. Может, останется? Вряд ли: уже собрался. Не любит оставаться. Словно там, дома, маленькие. Мужик и есть мужик. Хоть и директор. А то: что за человек шофер Каранатова? Ты не намного лучше».

— У нас будет ребенок?! — удивился Никаноров. — Что же ты молчала?

— Думала сказать, когда отдыхать приедем. Там, на месте. Да разве в этом дело. Иди, раз собрался.

Ольга открыла дверь и, выпроводив Никанорова, села на кухне за стол и тихо заплакала.

Новость поразила Никанорова. И когда он вышел на улицу, то не знал, что ему делать: то ли радоваться, то ли сожалеть. С законной женой не разведен. А тут еще ребенок. Может, и не от меня? Вот если узнает Каранатов? Он, наверное, срок знает, шофер давно сказал, ведь у Ольги живот заметно прибавился. Это только я не замечал. Считал, поправилась. А тут вон что. К чему мне? Но куда денешься. Ребенок-то твой. Пусть растет. Воспитаем. Даже если и не поженимся. Может, зря я быстро ушел от нее? Скажет, после сообщения о беременности — как ветром сдуло. Ничего себе, отец! Нет, возвращаться не следует. Да и Вадиму не стоит давать повод для ненужных размышлений, хотя он после драки с Широкиным, из листовки, а потом из публикаций в газетах все про меня узнал. Однако молодец: ни разу ни о чем не спросил. Может, Ольга права: надо уехать не в отпуск, а совсем из города. Куда? Кем? Директором не уедешь. Надо поговорить с министром. Может, поддержит как. Обязательно переговорю с ним при первой же возможности. Но как воспримет женитьбу Вадим? Ведь то, что у меня есть неофициальная жена, — факт. И этот факт уже ни от кого не скроешь. Особенно теперь. И на бюро Каранатов спросит, чей ребенок? Как быть с ним? Как вы воспитываете своего сына? Не поэтому ли он у вас растет таким. Активно, чересчур активно во всех противообщественных акциях участвует? Самый настоящий неформал. Откуда у нас появилось это слово? ДОСААФ, партия — формальные организации. Лукашин, Вадим и десятки, тысячи им подобных, которые входят в организацию противников строительства атомной станции, — неформалы. Наверное, еще наступят времена, когда всех этих неформалов будут почитать как самых уважаемых граждан города, не побоявшихся в условиях командно-административной системы поднять голос в защиту прав своего народа. Его будущего. Поднявших голос против строительства атомной станции теплоснабжения. Против затопления Чебоксарской ГЭС. Против строительства станции метро на центральной площади города. Благодаря усилиям этих неформалов городу вернули его прежнее, историческое название, сделали открытым. И сразу в него устремился поток иностранцев. С цветами, они в первую очередь едут на окраину города, к дому, в котором находился в ссылке Андрей Сахаров  — известный неформал высшего ранга. Как и Александр Солженицын, ставший им в числе самых первых, а теперь, опять в числе самых первых, получивших приглашение премьера России посетить с семьей свою родину в любое, удобное для него время. Список неформалов, которым вернули гражданство, опубликован. Все становится на круги своя.