Валентин Крючков - На крутом переломе

Одним из неформалов является и Вадим. В этом Никаноров признавался себе с гордостью. Сын совсем стал неузнаваем. Вечно чем-то озабоченный, он даже внешне изменился. Осунулся, отрастил себе бороду, серьезен более, чем положено быть в его возрасте. В последнее время Вадим что-то часто стал встречаться с Олегом Фанфароновым. Оба интересуются химией и народниками. В комнате у Вадима появились какие-то банки, пробирки. А в прихожей — два огромных рюкзака. Чтобы это значило? Все пожалуй, неспроста. Надо пригласить к себе одного неформала — Лукашина. Оформлю его, пусть не в инструментальный. А может, и в инструментальный.

Никаноров готовил свое выступление на митинге, посвященном пуску АПР — агрегата продольной резки. Начало митинга в одиннадцать тридцать.

Сегодня исполняется его мечта, его стремление дать заводу большую самостоятельность и независимость от поставщиков — уральских металлургических заводов. Он бегло посмотрел выступление, сделал поправки, прочитал его несколько раз и понял, что самое основное сможет сказать и без бумажки. Однако выбрасывать листок с текстом не стал: сунул в карман, на всякий случай, вдруг где-то заест? Может и заесть: ведь в среду бюро райкома.

К одиннадцати часам, в пристрое цеха холодной прокатки ленты, равному по площади почти основному помещению, весь пролет, где планировалось складывать готовые рулоны ленты, был забит людьми. Представители цехов, корреспонденты центральных, областной, городской и заводской газет, радио и телевидения. Больше всех старался для истории завода фотограф бюро технической информации Николай Крылышкин, взмокший и возбужденный: еще бы, такое нечасто бывает.

Двадцать минут двенадцатого. Никаноров, секретарь парткома Бухтаров, начальник цеха Брыкин, бригадир монтажников Мирушкин поднялись на площадку, сколоченную из досок, к столу, рядом с которым, обитая по традиции красным материалом, высилась трибуна.

Волнуясь, к ней направился Никаноров. Он посмотрел влево, вправо, в глубину пролета — всюду виднелись радостные лица рабочих. Они сделали такое, чего не было на заводе с момента его существования, и поэтому имели право и улыбаться, и гордиться.

— Дорогие товарищи! — начал Никаноров. — Сегодня у коллектива вашего цеха, а вернее, у всего завода — два больших события: пуск агрегата продольной резки и сдача цеха подсобного хозяйства. Что нам даст пуск АПР? Он даст многое. Мы получаем возможность маневрировать технологией изготовления холоднокатаной ленты, исходя из имеющихся ресурсов. Теперь большие и малые «блисы» всегда будут загружены. План в наших руках. Зависимость завода от поставщиков уменьшится во много раз. АПР — это больше, чем цех. Здесь смонтировано различного оборудования на два миллиона рублей. И сегодня эти люди, что своим самоотверженным трудом создали заводу такую крупнейшую производственную мощность, заслуживают самых теплых благодарственных слов. Я вижу их — вот они стоят рядом. — Никаноров называл по имени отчеству и показывал рукой на этих людей. А фотокорреспонденты щелкали затворами, снимали их, самого директора, почетный президиум. — Честь и слава им! — заканчивая свое выступление, сказал Никаноров. — Наш глубокий поклон.

…Через несколько минут тишина, царившая в пролете, когда выступали участники митинга, была нарушена: Никаноров и бригадир монтажников Мирушкин разрезали розовую ленточку — агрегат включили. Теперь, уже металлическая лента, матово поблескивая, медленно, но неудержимо поплыла и, встретив ножи на своем пути, разделилась на четыре части, превратилась в нужную цеху заготовку. Загудело, зашумело в пролете, а люди упорно стояли и смотрели за действиями механизмов до тех пор, пока они не закончили смотку полос в рулоны.

Проводив гостей, Никаноров вернулся в свой кабинет, рассмотрел почту, отдал ее секретарше, посидел немного в глубокой задумчивости, потом справился о работе АПР, записал выход готовой продукции и стал готовиться к разговору с министром. «Доложу обстановку, — думал директор. — Заверю, что завод будет и дальше работать стабильно. Это, последнее — самое главное. И оно — производное, и не только от АПР. Как люди воспрянули! Они поверили в себя, в своих руководителей. А Мирушкин как сказал: „Мы зажглись верой, энтузиазмом нашего директора. Он у нас, на АПР, был главным строителем. И мы дарим ему за это нашу каску. Хотя понимаем, что с пуском АПР его голове особые опасности не угрожают“. Про это министру не скажешь. А вот про то, что задание его по ЗИЛу выполнено, — надо доложить. Можно, пожалуй, напомнить, что в отпуск ухожу. Наверно, отпустит. Ведь была договоренность. Отпуск — после пуска АПР. Сегодняшний день мог бы стать лучшим, памятным днем в моей жизни, если бы Борис был жив. И Марина дома хозяйничала, а не скрывалась где-то».