Александр Сердюк - Порог дома твоего

— Да, Юсуп.

— Так ходил Хусейн. И так ходил его друг Мухтар. Я буду искать Мухтара…

— Думаешь узнать его по походке?

— Э, не шути Вахтанг. Походка — это сам человек. Мухтар еще любил смотреть из-под ладони. Как Хусейн. Не он ли там объявился?

— Возьми мой бинокль, Юсуп!

— О!

Вооружившись биноклем, Юсуп приставил его к глазам и, затаив дыхание, словно отсутствовал добрых полчаса. Наконец опустил руки, зло сплюнул.

— Он!

— Не ошибся?

— Турманидзе не ошибается. Лови Мухтара. Он ходит легко и смотрит из-под ладони… А еще курит трубку с коротким чубуком. Через границу пойдет. Своей тропой пойдет. Я хорошо знаю ее…

Итак, ловить надо Мухтара — старого друга Хусейна… Тулашвили недавно перечитывал следственное дело контрабандиста. Многих своих сообщников назвал на допросах Хусейн, а вот о Мухтаре — ни слова. Случайно? Подвела память? Вряд ли. Скорее всего, Мухтар очень нужен на той стороне. После провала Хусейна он, по-видимому, выполнял там роль проводника. Горы покоряются лишь тому, кто их хорошо знает…

Тулашвили вернулся в штаб, доложил свои выводы командованию. На всем участке границы, к которому Мухтар проявлял особый интерес, были усилены наряды. Перекрыли и тропу Мухтара, которую пограничникам показал Юсуп. Подняли на ноги добровольные народные дружины. Казалось, предусмотрели все. И тем не менее…

Мухтар не пошел своей тропой. Старый контрабандист, не доверившись ей, решил продираться сквозь заросли — там человека не встретишь, а зверь ему не опасен.

Августовские ночи хоть и темпы, но они не так длинны. За какие-то пять-шесть часов по зарослям далеко не уйдешь. К тому же, Мухтар не один. Сам он пробирался бы куда быстрее. Мухтар вел с собой троих. Они не знали местности и тащились за ним ужасно медленно, в каждом кусте им чудился пограничник. А чего бояться? На случай встречи с нарядом имеются четыре карабина и четыре маузера.

Рассвет застал их на третьем километре от линии границы.

— Дальше пойдем по ручью, — сказал Мухтар. — Нас они не видели, но могут увидеть наши следы. Сучьев порядочно наломали. Да и овчарки у них с нюхом. Но у ручья они заскулят — попьют водички и потрусят обратно несолоно хлебавши. Вода смоет отпечатки наших ног, унесет все запахи…

Каламаны из сыромятной кожи вскоре набухли, горная, почти ледяная вода обжигала икры ног. Сто метров, двести, триста… Мухтар не спешил выбираться на сушу. Рано. Да и вода в общем-то терпима. Лучше отделаться насморком, ангиной, даже воспалением легких, но только бы не угодить в руки к пограничникам.

Вожак часто оглядывался. Вроде бы никто за ними не гнался, не ломал, как они, на бегу сучья — вокруг властвовала тишина.

— Стой!

Это сказал сам Мухтар. Он увидел перед собой открытую поляну и подумал, что идти туда без предварительной разведки опасно.

Опасения его были не напрасны. На поляне совсем некстати оказался какой-то мужчина. Он ни за чем не наблюдал, никого не высматривал. Вероятно, у него там был огород, и мужчина, постояв, нагнулся и стал копаться в земле. Он проявлял редчайшее трудолюбие, работал, не разгибая спины. Может быть, и не заметит? В самом деле, на кой черт ему какие-то прохожие! Пусть, мол, бредут себе своей дорогой. Не знал их и знать не хочу… А если все же заметит? На свой аршин не меряй. Особенно этих, принявших новую власть.

Мухтар не знал главного: мужчина только делал вид, что трудится. На самом же деле он находился на посту. Вчера к нему приезжал пограничник, сам Тулашвили. Зашел в дом, поднялся в комнату для гостей. Озабоченный. Усталый. Не шутил, как прежде, даже от чая отказался.

— Ризали, — сказал он, — к нам из-за кордона прорвались нарушители. Далеко они уйти не могли — район блокирован нашими заслонами. Но выследить их в этих непролазных зарослях, сам понимаешь, нелегко. Ты мог бы помочь нам, Ризали. У тебя на выходе из ущелья есть огород. Думаю, найдешь себе там дело, а? Конец лета, пора и картофель понемножку копать. Как, верно соображаю?

— Конечно, верно, Вахтанг Иосифович! — сказал в ответ Ризали Габаидзе, колхозный сторож. — Соображать будем взаимно: вы в нашем деле, мы — в вашем. А глаза у меня еще зоркие…

Ризали отыскал лопату, наострил цалды. Авось и топорик ему пригодится. Другого оружия в доме не было. Да и зачем оно ему! Ведь стрелять не придется. Задача Ризали скромная: появятся чужие люди — доложить на заставу. Вот и все.

Время шло, а Ризали никого и ничего не замечал. Там же, на поляне, позавтракал, там и пообедал. Развел костер, испек в жаркой золе несколько картофелин. Отлучаться нельзя было ни на минуту. Как с поста. Это он знал.