Александр Сердюк - Порог дома твоего

— Скоро ли берег, господин капитан? — Лембит произнес это так, словно находился на пассажирском судне.

Капитан медленно отложил карту, которую только что внимательно рассматривал, перекатил языком из одного угла рта в другой толстую сигару и ответил вопросом:

— Не кажется ли вам, что вы уже порядком мне надоели? Еще несколько миль, и я избавлюсь от подобных вопросов.

Морской волк был не в духе. Он сам уже начинал нервничать, ибо чувствовал, как с приближением к берегу увеличивается опасность. Темная ночь и высокая скорость катера еще полностью не гарантировали от неожиданной и неприятной встречи в чужих водах. Зачем, собственно, нужно было забираться так далеко? Пусть бы прошли эти двенадцать миль на своей лодке. Глупый, ненужный риск. Все может кончиться крупнейшим скандалом, и катер, которым так гордится шеф, окажется в руках русских. Черт с ней, с командой, таких балбесов найти легко, только свистни. Но катер? Секретная аппаратура? И, наконец, он сам, капитан?..

Он смотрел то на Устеля, то на карту, а в голове билась мысль, которой он не мог ни с кем поделиться. А что, если он повернет назад хотя бы на три-четыре мили раньше? В открытом море это сущий пустяк, но здесь они могут решить все. Разумно ли лезть в пасть, которая вот-вот захлопнется?

Густые кустистые брови капитана поползли вверх, на широкий крепкий лоб. Тайно родившаяся мысль овладела им окончательно.

— Ровно через пять минут катер застопорит ход, — сказал он, тяжело взглянув на Устеля. — Готовьтесь!

— Как далеко берег, господин капитан? — Устель хотел удостовериться, что высадка произойдет точно в намеченном квадрате. Он ждал ответа.

— Вы трус! — почти выкрикнул капитан и взглянул на часы. — Осталось на минуту меньше.

Пока Устель ходил на мостик, его спутники успели пропустить для храбрости по полстакана виски и закусить приготовленными еще на берегу бутербродами с голландским сыром. Они налили и ему, как только услышали быстрые шаги по палубе. Устель, взвинченный столь нелюбезным приемом на мостике, залпом осушил стакан и зло швырнул бутерброд за борт.

— Три минуты на сборы! — заявил он.

С правого борта спустили лодку. На волне, плескавшейся у катера, она раскачивалась словно игрушечная. Перебирались осторожно — чего доброго, еще опрокинется! Капитан сошел с мостика и поторапливал. Дело свое он сделал. И главная забота его сейчас была лишь о том, чтобы как можно скорее уйти из двенадцатимильной зоны. Счет времени капитан вел на секунды. Из них складывались не столько минуты и часы, сколько морские мили.

Ему казалось, что на лодке слишком долго усаживаются, долго прилаживают весла. Чему их только учили! Если они с такой же медлительностью будут высаживаться на берегу, их перебьют, как куропаток. Впрочем, все это его уже не волнует. Пусть только поскорее отчаливают.

Наконец Устель сильно и резко оттолкнулся от борта, и лодка, подхваченная волной, скрылась в ночи. Взревели моторы катера. Их звук, первое время почти оглушавший, стал быстро удаляться на запад.

Грести было легко — помогали волны. Они шли в том же направлении, к берегу. Лодку то приподнимало на гребень, мощный, упругий, но без особой крутизны, то плавно опускало. При каждом нерасчетливом взмахе весла в лодку сыпались холодные, как капли осеннего дождя, брызги. А вокруг все та же чернильно густая темень и тишина, прочно устоявшаяся после того, как ушел катер.

В дежурной комнате пограничной заставы зазвонил телефон. Трубку снял майор Лактюшин. Он ждал этого звонка еще с вечера. Пограничникам уже было известно, что именно в эту ночь надо встречать гостей. Потому-то майор и приехал на заставу. Вместе с ее начальником, старшим лейтенантом Козловым, он расставил на ночь людей, надежно прикрыв наиболее вероятные направления. Тревожную группу составили из самых опытных солдат. Козлов вызвался возглавить эту группу, и майор не стал возражать. Все же после того, как люди ушли на отдых, сказал:

— Об одном прошу тебя, Михаил Матвеевич, будь осторожен.

— А зачем меня об этом просить? — Козлов даже обиделся. — Маленький я, что ли?

— Больно ты горяч.

Козлов рассмеялся:

— Так это же хорошо, товарищ майор. Граница, насколько успел я заметить, любит горячих.

— Все-таки успел?

Майор знал, что пограничником Козлов стал совсем недавно.

Так случилось, что, прослужив несколько лет в рядах Советской Армии, повоевав, окончив общевойсковое училище, Михаил Матвеевич согласился переквалифицироваться. Границе нужны были офицеры, и он пошел в погранвойска. Заставу на первых порах ему не дали, да он и не настаивал. Нужно было изучить новое дело. Командовал учебным взводом и одновременно знакомился с документами, определяющими порядок охраны границы, которые пограничник, тем более офицер, обязан знать назубок.