Александр Сердюк - Порог дома твоего

И еще на его катере смелые и выносливые люди. Их тоже специально готовили. Месяцы упорных, каждодневных тренировок. Тех, кто не выдержал, списали. Остались лучшие из лучших. Они знают, на что идут, и не требуют гарантий. Риск есть риск.

Деловое настроение команды передается и тем четверым, ради которых предпринята вся эта затея. На катере их никто не знает. Даже сам капитан. Они плохо владеют английским языком и предпочитают отмалчиваться. «Прибалты». Так кратко, не вдаваясь в детали судеб, охарактеризовал их сам шеф. Он-то знает всю подноготную каждого, это его питомцы. И, провожая их на первое задание, он соблаговолил лично прибыть в порт.

Вероятно, ему не особенно жаль было расставаться со своими питомцами. Встречи на конспиративных квартирах и в ресторанах все равно не сближали и не роднили. Он любил чисто деловые отношения. И если много было вина и женщин — это тоже были деловые встречи. Надо же чем-то заинтересовать этих, в общем-то, еще очень молодых парней, отвлечь их от вредных раздумий. Чего доброго, стали бы доискиваться, в чем смысл жизни, зачем она дается человеку и как ее надо прожить. Вспомнили бы родные места, тяжелые для своего народа дни войны, родных и знакомых, и себя в форме карателей. Гитлеровцы спасли их, захватили при отступлении, а то бы их уже давно списали в расход.

Шеф знал об этом. Люди иной судьбы его и не интересовали. На пирсе он пожал каждому из них руку и долго еще оставался, провожая набиравший скорость катер. А они, капитан это заметил, смотрели на него доверчивыми, благодарными и немного грустными глазами.

Потом, когда катер плотно окутали сумерки и на палубе стало темным-темно, он уже не различал выражения их лиц. Занятый своим делом капитан иногда совсем забывал о пассажирах. К тому же они ничем не напоминали ему о своем присутствии. Только один из них, в кожаной куртке, видимо старший, иногда поднимался на мостик, спрашивал, в каком квадрате находится катер. Его больше всего беспокоило время. Малейшая задержка в пути ставила под угрозу операцию. Высадиться надо до наступления рассвета, когда берег не виден.

Человек в кожанке действительно был старшим группы. Звали его Лембит Устель. Накануне с ним долго беседовал шеф. Инструкции были разработаны до мельчайших подробностей, они вряд ли нуждались в особых разъяснениях, и тем не менее… Шеф хотел удостовериться, что Устелю все ясно и что он все понимает так, как следует понимать. Что делать, если часть его группы погибнет в столкновении с советскими пограничниками, которое не исключалось? Как быть, если в живых останется только он один? То, что Устель останется в живых, не вызывало сомнений ни у него самого, ни у шефа. Схема вероятного боя разработана была так, что он, Устель, подвергался наименьшей опасности. Бой будут вести те трое, а он и в крайнем случае еще Аксель Порс должны после высадки на берег немедленно уходить. В том месте, куда подойдет их надувная резиновая лодка, берег порос сосняком и изрезан оврагами, частые холмики наметенного песка будут служить надежным укрытием.

Коротая время на палубе, Устель пытался представить себе, как все это произойдет. В море их; конечно же, не заметят: такая ночь! А на берегу… Там не исключено. Следы на мокром песке полосы прибоя сохранятся, и едва забрезжит рассвет, пограничники обнаружат их и пустят по нему собаку. Его группе надо будет идти как можно быстрее. На шоссе он перехватит машину. Если проехать хотя бы с десяток километров и потом сойти, никакая ищейка уже не опасна… Вариант этот — самый подходящий. Пробравшись глубоко в тыл, переждет, пока пограничники будут вести безуспешные поиски, и со спокойной душой приступит к делу. Подберет надежных людей, создаст на побережье свои опорные пункты, организует широкий сбор сведений, интересующих его шефа.

Ну, а если пограничники заметят их в момент высадки? Тогда придется пустить в ход оружие. Огонь будет мощный: у каждого по автомату и два пистолета. На случай рукопашной — по два ножа. И для самого крайнего случая — ампулы с ядом. Они зашиты в кончики воротников рубах.

Устель вспомнил об ампулах, и впервые за весь путь через Балтику по его спине поползли мурашки. Он инстинктивно передернул плечами и посмотрел на своих путников.

— Лембит, — поймав его взгляд, проговорил Порс, — не пора ли нам собираться? Скоро начнет светать. Справился бы у капитана…

— Хорошо.

Устель резко повернулся, перешагнул через рюкзак с походной рацией и, привычно ступая в темноте по чуть качающейся палубе, направился к мостику.