Александр Сердюк - Порог дома твоего

Вечером на дозорные тропы ушли усиленные наряды, в казарме остались лишь солдаты тревожной группы. Остался и ефрейтор Завидов — ему нездоровилось. Сам-то он и виду не подавал, что болен, однако фельдшер, побывавший на заставе днем, сразу же обратил на него внимание, заставил измерить температуру. Ртутный столбик предательски подскочил.

— Вот как! — Фельдшер повертел в руках градусник. — Ничего себе, температура! Да оно и по глазам видно. — Приставил к груди Завидова стетоскоп, начал озабоченно выслушивать, потом решительно сказал: — Необходимо дня два-три полежать. Оставлю вам порошки и микстуру, принимайте регулярно! От занятий и службы освобождаю.

«Два дня ничего не делать? — с огорчением подумал Завидов. — Да еще в такое время! А кто же вместо меня будет в дозоры ходить?»

Лишних людей на заставе действительно не имелось. Время-то было военное. У каждого двойная, а то и тройная нагрузка. Недобитые гитлеровцы и их приспешники группами пробирались по окрестным лесам к границе, пытались прорваться на запад, чтобы уйти от справедливости возмездия.

Едва фельдшер уехал, Завидов попросил командира отделения отправить его в дозор. Тот развел руками: не имею права. Но разрешил обратиться к начальнику заставы.

К старшему лейтенанту Алешину Завидов вошел четким шагом, встал перед ним навытяжку, даже каблуками прищелкнул. Начальник заставы от фельдшера знал о болезни Завидова, да и сам видел, что щеки ефрейтора покрывал нездоровый румянец, глаза лихорадочно блестели, поэтому, заметив, как тот храбрится, невольно слегка улыбнулся. Потом поднялся из-за письменного стола, предложил присесть.

Алешин и Завидов познакомились под Смоленском. Именно там старший лейтенант принял людей, которых предстояло обучить пограничной службе. Солдаты ему достались бывалые, с фронтовой закалкой. Но из них раньше никто не служил на границе, а поскольку времени на обучение имелось не так уж много, то занятия проводились почти круглые сутки. По ночам частенько объявлялись тревоги, велся поиск «нарушителей». Уже в те дни Алешин заприметил старательного и смекалистого солдата, который всякий раз действовал так, будто и впрямь охраняет государственную границу. Этим солдатом был Александр Завидов. В дальнейшем, с прибытием на границу, молодой солдат стал проявлять еще больше усердия. Своему характеру он не изменил и в этот раз.

— Значит, остаться в строю хотите? — начальник заставы подсел к Завидову.

— Так точно. Я же солдат.

Завидов даже привстал, ибо намерения его были действительно серьезны.

— А как же быть с заключением фельдшера?

— Но я уже… — начал было Завидов, однако начальник заставы прервал его:

— Никаких уже. Фельдшер, наверное, еще и до комендатуры не доехал, а вы «уже»… Лекарство приняли? Ну вот, а хотели сказать — поправляюсь… Вам прописан постельный режим…

— Да у меня и так пройдет, без всякого режима. Я же нужен там, на границе.

— Граница вас подождет.

— Подождет? В такое время?

— Даже в такое время, — твердо проговорил старший лейтенант и встал.

Последние слова могли означать лишь одно — окончательный отказ. Завидов тоже поднялся, но все-таки медлил с уходом.

«Конечно, сейчас каждый боец на счету, — подумал Алешин. — Застава выдерживает нечеловеческое напряжение. Возвращается солдат из дозора и вскоре — опять туда же. Не успевает даже как следует отогреться. Разве тут улежишь в постели? Особенно с таким, как у Завидова, характером. Чувство долга обострено у него до предела».

— Идите и лечитесь, — уже мягче сказал старший лейтенант. — Посылать вас, больного, на службу крайней необходимости нет.

— Понимаю…

— Ну вот и хорошо.

Завидов медленно вышел, тихо прикрыл за собой дверь и остановился в коридоре. Из-за окна, густо разрисованного крепчавшим к ночи морозом, донеслись размеренные, поскрипывающие шаги: возвращался сменившийся дозор. Припав к окну, ефрейтор подышал на стекло, вгляделся сквозь оплавившийся кружочек: пришли Иванов и Павлов.

Распахнулась входная дверь, обдав морозным воздухом. Иванов прямо с порога спросил:

— Саша, ты что, уже выздоровел?

Завидов лишь махнул рукой.

— А почему расхаживаешь?

— К старшему лейтенанту ходил.

— Небось, на службу просился?

— Угадал.

— Как же, знаю твой характер… Ну и что старший лейтенант?

— Приказал занять горизонтальное положение…

— Вот видишь… На месте начальника заставы я приказал бы тебе то же самое, — авторитетно заключил Иванов… У тебя ж температура, сразу видно. Так что выполняй приказ…