Николай Лохматов - Булатов курган

Алешин взглянул на Чебрецова. Рябоватое лицо его было строгим, сосредоточенным. У секретаря райкома появилось желание довериться ему, рассказать о себе еще больше, поделиться сокровенными думами, но воздержался, а только спросил:

— А почему вы, Дмитрий Поликарпович, ушли из деревни?

— Так получилось, Павел Степанович, — не сразу ответил Чебрецов. — После армии приехал поработать в Москву. Это было моей давнишней мечтой. Был я тогда молодой, неженатый. Устроился на легковую машину. Возил начальника строительного треста. Хозяин мой, правда, ездил не часто, только с работы да на работу. А так больше в конторе отсиживался. Вроде и делать нечего. Учиться было начал в школе рабочей молодежи. А потом, как попривыкли ко мне, машина перешла на откуп жене начальника. Она и на рынок, и в ателье, и к подругам, и в гости. Целый день в разъезде, частенько и вечер прихватывала. Занятия пропускать начал. Терпенье наконец лопнуло. Как-то летом ехали мы с дачи…

…В сиреневых сумерках сливались вершины сосен. На телеграфных столбах растворялись зеленые изоляторы, по сторонам шоссе стирались тропинки. Чебрецов из последних сил жал на акселератор. «Только бы проскочить переезд, — думал он. — Тогда успею». Машина ревела, как выпущенная ракета. От фар на асфальте плясал сноп света.

В зеркало Чебрецов видел жену начальника. Полуразвалясь на заднем сиденье, она то и дело поглядывала на часы.

— Ой, опоздаю! — вздохнула она. — Придет с работы, а дома и обеда нет.

Чебрецов молчал.

Замелькал огнями станционный поселок. Позади на стыках рельс грохотал товарный поезд. «Не успею!» — беспокойно билось в голове Чебрецова. У переезда часовыми застыли шлагбаумы. Еще одна-две минуты, и они останутся позади. И вдруг на середину дороги метнулась высокая фигура мужчины. Чебрецов рванул на себя ручной тормоз, изо всех сил нажал на педаль. Машина взвизгнула и, шипя скатами, поползла по асфальту. Разомлевшая фигура дамы оторвалась от заднего сиденья. Чебрецов совсем рядом почуял ее горячее дыхание.

— Ты что, очумел? — едва прошептала она.

Чебрецов высунулся в раскрытое окно, крикнул:

— Жизнь, что ли, надоела?

— С матерью плохо! — задыхаясь от волнения, частил незнакомец. — Сердечный приступ. В больницу надо.

— Вызовите «Скорую помощь», — посоветовала жена начальника. — Поехали!..

Шлагбаум резко качнулся, поплыл книзу. Содрогая землю, на станцию влетел товарный поезд.

— Дождался! — сердито бросила жена начальника. — Теперь жди…

— Может, товарищ, поможешь? — с надеждой в голосе проговорил незнакомец. — Пока «Скорую помощь» дождешься, боюсь не случилось бы что…

— Хозяйка машины я! — не дав выговорить слова шоферу, крикнула дама. — У меня не менее важное дело.

Лицо Чебрецова стало чужим. Он вышел из кабины, тяжело шагнул к задней дверце.

— А ну-ка потрудитесь выйти!..

— Да как ты, нахал, смеешь?! — взвизгнула она. — Я буду жаловаться!..

На шум начал собираться народ.

— Не задерживайтесь! — кричали из толпы.

— Ишь, избаловалась. Пешком потопаешь — полезно.

— Поторопитесь, не то опоздаете к электричке, — сухо бросил Чебрецов.

Дама, схватив сумочку, выскочила из машины и заторопилась к станции.

— А ну, прибавь пару! — сыпались из толпы вслед ей насмешки.

— Садитесь, — обратился Чебрецов к незнакомцу, звучно захлопнув за собой дверцу кабины.

Толпа расступилась. Набрав скорость, машина скрылась в переулке…

Наутро за всю дорогу до конторы начальник треста не промолвил ни одного слова. Поставив в сторону машину, Чебрецов поднялся в приемную. Секретарь, увидев его, протянула напечатанный на машинке лист бумаги.

— Подпишите, товарищ шофер, что ознакомились.

Чебрецов, пробежав глазами строки, расчеркнулся. Это был приказ о его увольнении…

— Вот так-то было, Павел Степанович. Может, я неправ? — Чебрецов достал папироску, закурил. Глаза его неподвижно уставились в бесконечную даль неба. Воспоминание не на шутку взволновало его.

Молчал и Алешин. На грудь его упала пчела, отвлекла внимание от рассказчика. Он с любопытством стал рассматривать насекомое. Мохнатое брюшко у него быстро пульсировало, будто натрудилось в дальней дороге. Корзиночки на задних лапках были полны перги. Секретарь протянул руку, хотел тронуть пчелу пальцем. Но она, раскрыв слюдяные крылышки, улетела.

«Устала, а я отдохнуть не дал», — упрекнул он себя и тут же, словно сквозь сон, услышал голос шофера: