Петер Эстерхази - Исправленное издание. Приложение к роману «Harmonia cælestis»

Заключение: У нас возникла идея, чтобы итальянскую визу негласный сотрудник запросил через своих знакомых в ФРГ на вкладышеэто когда визу не вклеивали в паспорт, а давали на отдельном листке, и тогда в паспорте не оставалось никаких следов, именно такую я получил, когда был в Берлине, — в духе общеевропейского компромисса «западники» радовались, что кто-то, конкретно — я, в нарушение четырехстороннего соглашения, мог находиться в Берлине, конкретно — в Западном, по западногерманской стипендии, а «восточники» могли с удовлетворением констатировать, что все более загнивающие капиталисты не осмеливаются проставлять в наших паспортах свои визы и тайно выехал на встречу с контактным лицом, фигурирующим в одной из разыгрываемых(?) нами комбинаций. Но «Чанади» на это не осмеливается, ибо убежден, что его начальство все равно об этом узнает, что повлечет за собой крупные неприятности. Таким образом, поездку в Италию можно реализовать только в конце лета в рамках отдельной программы.И далее о том, что негласный сотрудник подготовил встречи с лицами, связь которых с секретными службами может считаться фактом или серьезно обоснованным предположением. (…) Линию поведения, провоцирующего на вербовку, мы сейчас разрабатываем.

То есть он пока еще не двойной агент, а только собирается предлагаться. Что будет? Относительно того, что есть: я два года назад закончил работу над «Производственным романом» и сейчас как раз жду корректуру. Да, и Марцеллу тоже уже два года. В связи со стипендией DAAD мне приходится бывать в разных официальных инстанциях, и странно — нигде не было никаких «намеков». Неужто контрразведка работала настолько профессионально, что «остальные» об этом ничего не знали? Мамочка была уже очень больна и готовилась, если позволить себе столь пошлое выражение, к главной роли в моей очередной книге — «Вспомогательных глаголах сердца».

5 февраля 1979 года, пространное донесение о поездке. Отчет о мероприятиях, с кем встречался (с сотрудником телеканала ARD, с одним главным редактором из Штутгарта и т. д.) …он явно симпатизировал мне. Вопросов не задавал ни в косвенной, ни в прямой форме. — Мои венгерские коллеги приняли к сведению, что я задержусь еще на «несколько дней», без каких либо замечаний.

Негласный сотрудник посетил К. Ш. (В то время он только что эмигрировал; я до сих пор помню, как он любил-уважал нашу Мамочку, ставил ее высоко — приятное чувство), а также Б. Д. (ни о работе, ни о политике со мной он не говорил).

Гляди-ка. С другом нашей семьи Э. А. он полетел в Западный Берлин. Я тоже знаком с ним, бывая у нас, он всегда приносил отцу кальвадос «Père Magloire». [А все-таки время — хороший редактор. На днях получил от Э. А. замечательное письмо; он прочел «Гармонию» по-немецки и написал, что мой отец (Mein Vater!) был достоин всяческого уважения и восхищения, а также помянул незабываемые разговоры семидесятых годов у нас, на улице Эмёд, и сердечное гостеприимство нашей Мамочки, прибавив, что после прочтения книги он очень часто думает о нас.] <���Ему тоже надо будет позвонить.> После некоторых колебаний я принял его предложение, потому что в Берлине нас должен был принимать «political officer» П. С.В Вене он посетил своего сына. Хе-хе. На границе таможенники изъяли у меня четыре книги, заявив, что передадут их в Главное таможенное управление. Об этом случае я доложил своему начальнику, который обещал при необходимости подтвердить, что книги необходимы мне для работы (что действительно так).Имена, даты, все очень скрупулезно.

Некоторые моменты позволяют предположить, что противник изучал личность негласного сотрудника, перспективы его использования и что этот процесс может иметь продолжение.

Неделю спустя о том же, но более подробно. В устной беседе «Чанади» вновь подчеркивает, что при разговорах с ним его партнеры избегали политических тем. (…) С их стороны ни в одном случае он не наблюдал каких бы то ни было намеков и замечаний, которые можно было бы связать с намерением привлечь его на свою сторону.(…) Контакты с Г. и М. с нашей стороны могут рассматриваться как перспективные, связи с Ш. могут вызвать ненужные толки, с остальными — необоснованны.

Я листаю страницы. Вот и последний документ досье. С особым чувством ощупываю его, и, как положено в детективе, — неожиданный поворот: В ходе беседы Чанади сообщил о своем решении в ближайшее время уйти на пенсию, что связано, в первую очередь, с состоянием его жены, лежачей, неизлечимо больной. (Болезнь жены может затянуться на годы.) Негласный сотрудник дал нам понять: он хотел бы, чтобы уход на пенсию коснулся и наших с ним отношений.Я так и слышу его интонации ироничного английского джентльмена, умеющего сохранять дистанцию. Предварительно мы договорились о том, что после принятия им окончательного решения и оформления пенсии по месту работы он подробно изложит свои обстоятельства, а затем вместе с ним и моим руководством мы обсудим дальнейшие действия.