Шервуд Андерсон - Кони и люди [сборник litres]

Уилл чувствовал, что его разбирает злоба, хотя и не знал почему.

Вот отец остановился перед мясной Джейка Манна.

– Вы, ребятишки, валяйте домой. Скажите Кейт, что я принесу жаркое. Я иду следом за вами, – говорил он.

Жаркое он действительно покупал, но потом заходил в салон Альфа Гайгера и выпивал хороший стаканчик виски. Теперь не придется беспокоиться от того, что дыхание будет отдавать водкой.

Из этого не надо будет выводить заключения, будто жена его хоть раз словом обмолвилась, когда Том выпивал рюмочку. Но вы ведь знаете психологию женатого мужчины.

– О, привет, Смит! Как поживает ваш старый ревматизм? Вас не было на последнем концерте нашего оркестра? Жаль, – надо бы вам послушать этот новый галоп. Чудо, я вам говорю! Уайт исполняет свое соло на тромбоне прямо-таки артистически.

Уилл и Фред в это время прошли Главную улицу. Тогда Уилл вынимает маленькую трубочку с изогнутым мундштуком и закуривает.

– Бьюсь об заклад, – говорит он брату, – что я мог бы сам, без чьей-либо помощи, оклеить квартиру, если бы мне представился случай.

Теперь, когда возле него нет отца, который злит его отсутствием достоинства, Уилл чувствует себя счастливым. Опять-таки иметь возможность курить, не опасаясь чьего либо вмешательства, тоже кой-чего стоит. Раньше, когда мать была жива, она имела обыкновение его целовать, и потому, когда работники возвращались домой, приходилось быть осторожным с курением.

Теперь другое дело. Он стал мужчиной, и на нем уже покоилась ответственность мужчины.

– Неужели тебя нисколько не тошнит? – с уважением в голосе спрашивает Фред.

– О, нет! – презрительно отвечает Фреду Уилл.

Новая катастрофа в семье Уилла произошла в последних числах августа, как раз в то время, когда предстоял осенний сезон и перспективы были самые благоприятные.

Мистер А. П. Ригли, ювелир, только что построил новый дом и овин на ферме, которую он приобрел за год до этого.

Ферма находилась в одной миле от города.

Здесь предстояла работа, которая обеспечила бы семью Эпплтонов. Том получил такие инструкции: три слоя краски на стены дома и два слоя – на овин; мальчики будут работать с ним в качестве помощников и получают определенное жалованье.

А при мысли о том, сколько работы предстояло еще внутри дома, у Тома слюнки текли. Он не переставал говорить об этом. Вечером он усаживался на стуле впереди дома и, заполучив кого-нибудь из соседей, начинал говорить все о том же.

Терминология малярного искусства так и лилась из его уст.

Двери и полки будут выкрашены под дуб, главный вход – под липу, а другие места – под орех.

Во всем городе не было маляра, который умел бы так искусно воспроизводить узоры дерева, как он, Том Эпплтон. Только покажите ему образец или объясните ему, даже показывать не надо. Скажите, что вы хотите, и этого достаточно.

Конечно, мастеру нужны инструменты. Но дайте ему все, что требуется для работы, а потом уже можете оставить все на его ответственность.

Еще бы, черт возьми!

Избрав Тома для этой работы, мистер А. П. Ригли, ювелир, показал себя человеком, который знает, что делает.

Что касается материальной стороны вопроса, то каждый член семьи понимал, что работа у Ригли означала обеспеченную зиму. Тут не приходилось ломать голову, как над контрактовой работой. Ригли платил за всю работу поденно, и мальчики тоже получали определенную плату.

Можно было рассчитывать на новые костюмы для мальчиков, на новое платье и, возможно, на новую шляпу для Кейт. Хватит на ренту за квартиру за всю зиму и на запас картошки в погребе. Воистину, в этой работе заключалось спокойствие за завтрашний день.

Часто вечером Том выбирал инструменты и разглядывал их. Кисти раскладывались на кухонный стол, и дети собирались вокруг.

На обязанности Фреда лежало смотреть за тем, чтобы все кисти содержались в чистоте. Том брал их в руки одну за другой, сперва пробовал щетину, а потом проводил взад и вперед по ладони.

– Это верблюжий волос, – говорил он и, взяв в руки кисть с тонкой, мягкой щетиной, передавал ее Уиллу. – Я заплатил за нее четыре с лишним доллара.

Уилл тоже проводил кистью взад и вперед по ладони, точь-в-точь как делал отец, а потом ее брала в руки Кейт и повторяла тот же жест.

– Она такая же мягкая, как спинка у кошки! – говорила она.

Уилл находил это сравнение глупым. Он с нетерпением ждал того дня, когда у него будут свои кисти, мазки, лестницы и горшочки с красками и с клейстером, и он сумеет показывать их другим и употреблять при этом те словечки, которым он научился от отца. Уилл был уже знаком со всеми терминами своего ремесла – ведь он не то что какой-нибудь молокосос, которому изредка приходится малевать забор.