Шервуд Андерсон - Из ниоткуда в ничто

Роза Линда Уэскотт, высокая, крепкая на вид женщина двадцати семи лет, шла по полотну железной дороги близ городка Уиллоу-Спрингс, штата Айова. Это было в августе, под вечер третьего дня после ее приезда домой в родной город из Чикаго, где она работала.

В то время Уиллоу-Спрингс представлял собой городок с населением, примерно, в три тысячи человек. С тех пор он значительно вырос. Здание городского совета возвышалось посреди площади, с четырех сторон которой, фасадами к ней, расположились торговые заведения. Площадь была голая, без клочка травы, и от нее начинались застроенные деревянными домами улицы, длинные прямые улицы, под конец переходившие в проселочные дороги, которые вели вдаль, в необозримые прерии.

Хотя Розалинда говорила всем, что ненадолго приехала домой, просто потому, что немного соскучилась, и хотя, в сущности, ей надо было побеседовать с матерью, она была не в состоянии с кем-либо общаться. Ей оказалось не под силу сидеть дома с матерью и отцом, и все время, днем и ночью, ее преследовало желание вырваться из города. Идя вдоль железнодорожного полотна под горячими лучами послеполуденного солнца, она не переставая бранила себя. «Я стала капризной, никуда не гожусь. Если я приняла решение, то почему не приступаю к делу, а только мечусь без толку?» — думала она.

На протяжении двух миль железнодорожный путь к востоку от Уиллоу-Спрингса проходил по плоской равнине, среди маисовых полей. Затем местность несколько понижалась, и там был мост через речку Уиллоу-Крик. Теперь речка уже пересохла, но по краям серой полосы затвердевшего и потрескавшегося ила, которая осенью, зимой и весной представляла собой русло потока, росли деревья. Розалинда сошла с железнодорожного полотна и села под одним из деревьев. Ее щеки горели, и лоб был потный. Когда она сняла шляпу, ее волосы беспорядочно рассыпались, и отдельные пряди прилипли к разгоряченному, потному лицу. Она сидела в напоминавшей большую чашу низине, вокруг которой буйно разросся маис. Впереди, вдоль русла реки, шла пыльная тропинка, по вечерам коровы возвращались по ней с дальних пастбищ. Рядом лежала большая лепешка коровьего навоза. Она была покрыта серой пылью, и по ней ползали блестящие черные жуки. Они скатывали навоз в шарики, готовясь народить новое поколение жуков.

Розалинда приехала навестить родной город в такое время года, когда все стремились покинуть это душное, пыльное место. Никто ее не ожидал, и она не предупредила письмом о своем приезде. Одним жарким утром в Чикаго она встала с постели, вдруг принялась укладывать саквояж, и в тот же вечер уже была в Уиллоу-Спрингсе, в доме, где жила с родными до двадцати одного года. От вокзала она поехала в омнибусе гостиницы и, никем не встреченная, вошла в дом Уэскоттов. Отец стоял подле насоса у двери кухни, а мать, как была, в грязном кухонном переднике, бросилась в гостиную поздороваться с дочерью. Все в доме сохранилось точно таким, каким было всегда.

— Мне просто захотелось приехать на несколько дней домой, — сказала Розалинда, опуская на пол саквояж и целуя мать.

«Ма» и «па» Уэскотты обрадовались дочери. В вечер ее приезда они были возбуждены, и мать приготовила торжественный ужин. После ужина па Уэскотт, как всегда, отправился в город, но ненадолго.

— Я хочу только сбегать на почту и купить вечернюю газету, — виноватым тоном сказал он.

Мать Розалинды надела чистое платье, и все они сидели в темноте, на крыльце. Разговор шел такой: «В Чикаго нынче жарко? Этой осенью я собираюсь сварить побольше варенья. Я думала попозже послать тебе ящик варенья. Ты живешь там же, на Северной стороне? Наверно, приятно вечером прогуляться в парке у озера?»

Розалинда сидела под деревом близ железнодорожного моста в двух милях от Уиллоу-Спрингса и следила за работой навозных жуков. Она была разгорячена от ходьбы по солнцепеку, и тонкое платье липло к ее ногам. Оно постепенно грязнилось от пыли, покрывавшей траву под деревом.

Розалинда убежала из города и из дома матери. Она поступала так в течение всех трех дней, проведенных у родителей. Она не ходила из дома в дом, чтобы навестить прежних школьных подруг, девушек, которые, не последовав ее примеру, остались в Уиллоу-Спрингсе, вышли замуж и прочно там обосновались. Встречаясь по утрам на улице с какой-либо из этих молодых женщин, которая толкала детскую коляску, а иногда и вела за руку еще одного малыша, Розалинда останавливалась. На несколько минут завязывалась беседа.