Пьер Гамарра - Капитан Весна

Как-то раз, придя к нам, отец заговорил о конце войны. Да, речь шла о конце. Ждать оставалось недолго — отец не сомневался в этом. Союзники должны скоро высадиться во Франции. Как усилило бы это героическую борьбу внутри страны! Патриотам не хватало оружия. На парашютах его сбрасывали слишком мало. Понятно, что отец теперь отлучался на все более долгие сроки.

Несмотря на все трудности, Сопротивление наносило оккупантам тяжелые удары внутри страны. Склады оружия, боеприпасов, продовольствия взлетали на воздух. Вражеские поезда катились под откос. Партизаны выходили из своих убежищ, спускались с гор и действовали против врага всё смелее. Во многих районах произошли уже настоящие бои с противником. Фашисты не останавливались перед самыми жестокими репрессиями. Сообщалось о расстрелах, публичных повешениях в некоторых городах юга, о целых селениях, снесенных с лица земли эсэсовцами, о домах и амбарах, подожженных огнеметами. И все время людей угоняли в Германию, и все время переполненные эшелоны шли в лагеря смерти.

В эти дни стали потихоньку напевать «Песню партизан»:

Мы были горды — мой кузен Бертран и я, — что принадлежим к этой армии теней, мужественной и бедной, порой лишенной самого необходимого, но с неизменным упорством защищающей родную землю. Дядя Сиприен теперь реже размышлял вслух, но не переставал думать о враге и был счастлив бороться с ним на свой лад. В конце концов мы узнали, что в нашем районе действуют несколько партизанских отрядов и групп Сопротивления. И приблизительно в это время заговорили о Капитане Весне.

Недалеко от Люшона Капитану Весне во главе соединения вольных стрелков удалось провести особенно смелый налет на гитлеровцев. С помощью хитрого маневра у врага похитили целый склад оружия, погруженный в несколько вагонов. В предместье Тулузы было сожжено крупное хранилище горючего. Это тоже было делом рук Капитана Весны. В другом месте сошел с рельсов состав с солдатами. Железнодорожный путь был поврежден на несколько дней. И эту диверсию тоже возглавлял Капитан Весна.

— Ну, Капитан Весна им покажет! — посмеиваясь украдкой, говорил нам дядя Сиприен. — Такого они нескоро поймают.

Приходил почтальон Лопес, размахивая толстой кожаной сумкой и потрясая палкой.

— Что слышно, почтальон?

— В Тулузе произошел взрыв, в отеле, занятом офицерами, взорвалась бомба. Зеленые бобы многих не досчитались.

— Опять Капитан Весна?

— Никто другой. Он разом повсюду и не попадается в лапы немцам.

Кто же этот Капитан Весна? Один человек или несколько? Неважно. Ведь каждый любил его и был душою с ним. Невидимый, неуловимый, он появлялся то здесь, то там и всякий раз одурачивал оккупантов. И как хорошо шло к нему его прозвище! Капитан Весна! Да, тот, кто неизменно возвращается. Тот, кто под порывами злого ветра пробирается по ложбинам сквозь густой туман, чтобы восторжествовать наконец над мраком, стужей и голодом.

Однажды вечером дядя Сиприен сказал нам:

— Смотрите в оба, ребята! Зорко следите за каждым, кто здесь проходит. Возможно, скоро у нас будут гости, много гостей.

Назавтра пришел господин Дорен и сообщил, что принято решение: близ дороги на перевал будет разбит партизанский лагерь.

В горах, неподалеку от еловой чащи, стояла хижина. Поблизости начали строить еще одну, и теперь хватит места, чтобы поселить первых обитателей. Несколько человек из соседних деревень пришли помочь нам. Мы пробыли целую неделю в горах у границы еловых лесов и альпийских лугов. Старую хижину привели в порядок. Новую выстроили на ближайшей поляне. Я уже хорошо управлялся с лопатой и топором.

«Топор в умелых руках, — говорил дядя Сиприен, — может заменить пилу и рубанок».

Хижины покрыли пластами коры и тесом. Я научился также сбивать доски без гвоздей. Кожа на моих руках пропиталась древесной смолой. С радостным чувством я рубил лес или что-либо мастерил, переходя с места на место в лесной глуши. Никто нам не мешал. Внизу, в лачуге папаши Фога, заросшей крапивой и терновником, по-прежнему стояла тишина.

В один из весенних вечеров мы возвратились домой усталые и довольные. Хижины наверху были готовы к приему людей.

Мама крепко обняла меня. Она и гордилась мной, и боялась за меня. От отца уже много недель не было известий. Мы думали, что он находится где-то вблизи Тулузы.