Пьер Гамарра - Капитан Весна

Отец крепко обнимал мать, а она все твердила:

— Не может быть! Не может быть!..

Вся семья окружила отца и повела в дом. С него сняли солдатский вещевой мешок и старое гражданское пальто, добытое неизвестно где.

Дядя Сиприен ругался, вытирая глаза.

— Ах ты такой-сякой! Тысяча чертей! Вот он, целехонек! Удрал-таки! Я-то знал, что он нам приготовит такой сюрприз. Гром и молния! Я знал наверняка. Не думал только, что это ему удастся так скоро и что он доберется до нас как раз в сочельник. Ну, вот ты и с нами! Я знал… Ай да плут! Тысяча чертей! Ты сыграл с ними неплохую шутку. Дай-ка я тебе всех представлю. Это мой сын Бертран, а вот наши друзья — маленькая Изабелла, ее отец. Дружище Фредо, познакомься с моим кузеном Фернаном, отцом Жанно, с нашим Фернаном, который вернулся к нам из самой Германии.

Какой замечательный вечер! Отец был с нами! Живой, исхудавший, но бодрый, сбежавший от тюремщиков! Ему пришлось пройти всю Францию, прежде чем он добрел до этой далекой пиренейской деревушки. Он хорошо подготовил свой побег и сумел достигнуть родного края. Теперь он снова с нами. У меня было такое чувство, будто с его приходом окончилась война. Я забыл про все тяготы и горести. Раз отец улыбался возле меня, раз я видел его любящие глаза, чувствовал твердые добрые руки — ничто иное сейчас не имело для меня значения.

— Ну, — громовым и все же дрожащим от волнения голосом крикнул дядя Сиприен, — дайте же ему наконец сесть за стол! Человеку надо поесть и попить. Бертран, принеси-ка еще колбасы. Возьми самую толстую. Нацеди вина, Фредо, нарежь хлеб и передай мне окорок. Черт побери, вот он с нами, цел и невредим!..

За окном падал снег. Его хлопья ложились медленно и плавно на дно безмолвной долины. Кругом все было тихо. Ели простирали свои ветви, покрытые пушистой белой пряжей, и казалось, что с высоты горных склонов они защищают на краю поселка этот последний, еще освещенный дом, скромное крестьянское жилье, где наш отец, как бы в награду за терпение и мужество, после долгой разлуки только что вновь обрел семью.

В цветах, туманах и снегах миновал еще год. Все тяжелее становились лишения. На Восточном фронте бушевала война. Шли бои в Северной Африке. 8 ноября 1942 года там высадились войска союзников. Это еще не был долгожданный Второй фронт, но значительные вражеские силы оказались скованными военными действиями. В ноябре 1942 года к нам просочилась еще одна важная весть: Советская Армия возобновила наступление.

В газетах что ни слово — то ложь, но мы узнавали новости по иностранному радио. О многом передавали тайно, из уст в уста. Против этого всенародного «беспроволочного телеграфа» оккупанты оказались бессильными. Мы узнали, что на Волге началось невиданное сражение. И каждый вечер с лихорадочным нетерпением склонялись над картами Европы и Северной Африки, стараясь найти на них города, о которых упоминало радио, и отмечали новые рубежи и линии фронтов.

Мы понимали, что хищному зверю уже нанесен тяжкий удар, что он смертельно ранен. Сейчас от берегов Волги начиналось то неудержимое движение вперед, которое потом уже не прекращалось, пока советские войска не ворвались в Берлин.

К нам проникали и другие вести. Во всех районах Франции продолжались жестокие репрессии. Гестапо и полиция так называемого правительства Виши преследовали патриотов. Сажали их в тюрьмы, посылали в концентрационные лагеря Германии. Все усиливалась депортация [5] Депортация — отправка фашистами мирных граждан оккупированных стран в концентрационные лагеря Германии. . Сотни тысяч, миллионы людей — женщин, стариков и молодых, даже детей — хватали во всех странах Европы и бросали за колючую проволоку лагерей. А там издевательствам фашистских палачей не было предела.

Отец невольно понижал голос, рассказывая нам о жестокости фашистов. Не от страха, но от какого-то инстинктивного стыда, непроизвольного отвращения. И, конечно, он чувствовал, что мы с трудом верим его словам и не можем представить себе эту оргию варварства и преступлений. Миллионы человеческих существ обрекались на голод, пытки, смерть, сжигались в печах крематориев в Бухенвальде, в Освенциме и во многих других лагерях.

И все же при всей нехватке оружия, при всех трудностях подпольной борьбы Сопротивление продолжалось и ширилось. Мы знали, что по всей стране сражаются группы Сопротивления. В сельских местностях, в горах формировались партизанские отряды, готовые где только можно наносить удары врагу.