Пьер Гамарра - Капитан Весна

Короче говоря, Фредо наняли на работу, и он превосходно справлялся со своими обязанностями: рубил лес, грузил и отвозил бревна. Мулы слушались каждого его слова.

Всякий раз, когда господин Дорен встречался у нас с Беллини, мы с большим интересом слушали их разговоры. Учитель, любознательный по природе, засыпал его вопросами, а длинный Фредо никогда не заставлял себя просить и охотно рассказывал о своей жизни и приключениях. Он исколесил многие дороги Франции, Италии, Испании, Скандинавии. Фредо хорошо знал жизнь циркачей, так как сам родился среди бродячих комедиантов. Понятно, что и нам хотелось побольше узнать о дрессировке зверей.

— А тюленей, господин Беллини, вы тоже дрессировали?

— А как же! Сам я никогда не выступал с тюленями, но мне пришлось как-то заменять одного из моих приятелей.

— Они злые?

— Да нет, очень ласковые. Заметьте, дрессировать их нетрудно, они жонглеры по природе. Самое важное — всегда иметь для них свежую рыбу.

— Ну, а тигры? Тигры у вас тоже были?

— Нет, тигров у меня не было. Зато собаки, обезьяны…

— И гориллы?

— Нет. С гориллами я тоже дела не имел, но зато у меня был великолепный шимпанзе, очень ловкое животное. Этот шимпанзе сам одевался на арене и опрятно ел, сидя за столом.

— А вашу обезьянку, господин Беллини, вы по-прежнему дрессируете?

— Конечно. А то она потеряет навыки. Как-нибудь я приду и покажу вам, на что она способна.

Вот как вышло, что в сочельник, в разгар войны, семья Беллини устроила для нас представление. Но мы еще не знали всего, что этот вечер принесет нам.

Незадолго до рождества выпал снег. Но вскоре поток теплого воздуха из Испании смыл первый белый покров зимы. Снова похолодало, ветер стих. Однажды утром, внимательно посмотрев на небо, дядя Сиприен воскликнул:

— А все-таки на рождество у нас будет снег. — И, обернувшись ко мне, шутливо спросил: — А ты, парижанин, как думаешь? У нас в горах все должно идти по-заведенному. Рождество без снега! Куда это годится? — Дядя разгладил усы и продолжал: — Впрочем, много снега и не нужно. Ведь к нам собираются гости. А если снег будет глубоким, Дорены останутся дома.

Мы и вправду пригласили в сочельник школьного учителя с женой и семейство Беллини. По этому случаю кое-кто из ближайших соседей тоже собирался зайти к нам, чтобы посмотреть представление, настоящее представление, обещанное длинным Фредо.

Дядя Сиприен вздохнул.

— Ну что ж, — сказал он, — по-настоящему мы отпразднуем рождество позднее, когда снова установится мир и все наши вернутся домой. А пока не будем хныкать и отчаиваться. Фредо с таким увлечением готовит для нас свои сюрпризы!

Мы тоже — мама и особенно я — были счастливы. И, конечно, не без причины. После долгого тревожного молчания отец дал о себе знать. Его письмо нас очень обрадовало бодрым тоном и вселило надежду на скорую встречу. За самыми простыми словами угадывалась стойкая воля отца: он никогда не падал духом.

— Перед нами, — решительно произнес дядя Сиприен, — письмо человека, который чувствует себя неплохо, а это ведь главное: здоровье прежде всего. Брат пишет, что получил нашу последнюю посылку. Ему повезло, не до всех они доходят. А что мы еще можем сделать? Работать так, чтобы будущее рождество было веселее, чем нынешнее.

Наступила предпраздничная неделя, и подготовка к рождественскому вечеру началась. Бревенчатые стены и потолок нашей просторной кухни украсились ветками остролиста и омелы. Мы раздобыли в дровяном сарае очень старый, источенный дубовый пень, который перетащили к очагу. Этого своеобразного рождественского «полена» должно было хватить больше чем на одну ночь.

Снег начал падать с утра. Узорчатые хлопья кружились над долиной, и понемногу даль заволокло белой пеленой. Темные склоны посерели, словно посыпанные сахаром или солью. Мало-помалу всем завладела снежная белизна.

Я долго стоял на пороге дома и смотрел, как, покорно кружась, опускаются хлопья. Вот оно и пришло, рождество, со всеми связанными с ним надеждами. В Лангедоке поют песни об этой поре надежд, когда ждут, что день немного удлинится, а в зимней стуже уже угадываются приметы нарождающейся весны. И я тоже, втягивая в грудь морозный воздух, пытался почувствовать в нем весенний аромат. Сочельник приближался, благоухая апельсинами, шоколадом, миндалем, жаренным в сахаре, и блинами. Само собой разумеется, в этом году на рождество шоколада было мало, а апельсины и вовсе исчезли, но в слове «сочельник» хранилось о них воспоминание. Такой день не мог не быть радостным.