Александр Кулешов - Белый ветер

— Ну а наряды, выговоры, сержанты въедливые… — Левашов с улыбкой смотрел на солдата.

Но тот отвечал серьезно:

— Я, товарищ гвардии лейтенант, по второму году служу и ни одного взыскания не имею. Все ведь от себя самого зависит. Если любишь военную службу, хочешь навсегда посвятить себя ей, ни один сержант не придерется. Из них ведь даже самые дотошные понимают, когда человек хочет получше сделать, да не получается. Настоящий младший командир старательного солдата не накажет, наоборот, поможет. У нас же тут все сержанты толковые.

— Так могут и другие попасться?

— Бывают, товарищ гвардии лейтенант, но мне не попадались.

— Скажите, Горелов, согласился бы ваш дед приехать к нам, выступить?

Горелов подумал.

— Обязательно согласится.

— Уверен?

— Так точно, согласится, товарищ гвардии лейтенант. Он мне сам говорил, что ветераны не имеют права отказываться от таких выступлений. Его ведь часто приглашают.

— Все же надо ехать в другой город…

— И в другие города он тоже ездит. Он еще крепкий старик, товарищ гвардии лейтенант, непременно согласится.

— Что ж, мы тогда ему официальное письмо пошлем, а вы будете писать, предупредите. Договорились?

— Есть, предупредить, товарищ гвардии лейтенант.

Левашов отпустил Горелова.

На следующий день, собрав комсгрупоргов, сказал им:

— Вот что, товарищи, давайте-ка обмозгуем такой вопрос. Подберите ребят потолковее, и пусть подготовят беседы о героях войны, об известных полководцах, а еще лучше, о своих земляках, дедах, родных, кто подвиги совершил и ордена за это имеет, может, даже звание Героя.

— Одним словом, о тех, кому мы жизнью обязаны, — резюмировал Онуфриев.

— Вот-вот. И не торопите. Пусть не долдонят по-книжному. А продумают хорошенько, посоветуются, спишутся с земляками. Главное, чтоб слушателей за душу взяло.

Потом комсгрупорги и активисты-комсомольцы рассказали об очередном номере фотогазеты. Она приобрела небывалую популярность. Неутомимый Прапоров завел специальное приложение — «Скрытой камерой», где помещались весьма ядовитые фотографии, заснятые его «спецкорами» и сопровождаемые хлесткими подписями.

Вот, например, серия снимков: «Рядовой Руссовский «надрывается». Полдюжины фотографий показывают, как этот солдат во время уборки территории то курил, то отдыхал, то болтал, то «ремонтировал» метлу — словом, отлынивал от работы. Или другая: «Борцы» за чистоту». Группа солдат дымит в курилке возле урны. Второе фото: солдаты ушли, на снимке множество окурков, брошенных не в урну, а вокруг нее…

Состоялась и премьера документального фильма, смонтированного Гоцелидзе и Букреевым. Затаив дыхание, смотрели солдаты, как совершалась посадка в самолеты, выброска, как проходили учения, нападение на объекты «противника». Все трудности, приключения, события полевого выхода развертывались перед ними на экране. То и дело раздавались выкрики: «Ой, я лечу!». «Смотри-ка, это когда болото переходили», «Сейчас подрывать начнем!».

Фильм получился не только занимательным, но и учебным. На втором «прокруте» капитан Кузнецов, вооружившись указкой, то и дело останавливал ленту, разъяснял ошибки, показывал, как надо и как не надо было поступать в том или ином случае.

Погода стояла необычайно жаркая и сухая для конца июля, дождей не было. Рассказывали, что неподалеку горели торфяники. Участились лесные пожары, над городом нависали сизые дымки, резало глаза, пахло гарью.

Вернувшийся из командировки в соседний район Щуров сообщил, что пожары вызывают у местных властей серьезную озабоченность, они ширятся. Принимаются меры, кое-где для тушения привлекли воинские подразделения.

Однажды за ужином Наташа сообщила Левашову, что побывала в гостинице. Ее приходу обрадовались — работников не хватало. Она будет работать в бюро обслуживания, заниматься экскурсиями, театральными и концертными представлениями. Просили выйти как можно скорее, но она предупредила, что раньше чем через неделю не сможет, сославшись на семейные дела. Ее участливо спросили, не болен ли ребенок, не нужно ли помочь. Она ответила, что ребенка у нее пока нет, но что еще не приехал муж.

— Я ведь права? — спрашивала она у Левашова. — Не могла же я объяснить, что мужа в определенном смысле вообще еще нет.

— Но я же здесь! — возразил он.

— Ты здесь как кандидат в мужья! — смеялась Наташа. — Но еще не муж. Вот сыграем свадьбу, тогда я скажу, что муж прибыл. Это будет чистой правдой.