Александр Кулешов - Белый ветер

Следствие по делу было закончено. Шуров спросил Рудакова, берет ли тот защитника.

И тогда впервые с Рудакова на мгновение слетела привычная маска недалекого и невезучего, но полного раскаяния парня.

— На кой ляд мне нужен адвокат?! Все одно засудят! — выкрикнул он, и глаза его злобно сверкнули.

— Как хотите, Рудаков. Это ваше право.

И Шуров ознакомил его с материалами дела.

В тот же день прокурор утвердил обвинительное заключение, и дело было передано в военный трибунал гарнизона.

Как узнал Шуров, открытое судебное заседание назначили через неделю в клубе гарнизона в присутствии личного состава.

— И чем все кончится? — мрачно спросил Левашов.

— Известно чем, — мотнул головой Шуров. — Рудакова осудят, это несомненно… Но попадет и вам — твоему Кузнецову, тебе, Томину. Ты уж прости, но тут я бессилен тебе помочь.

Некоторое время Левашов молчал, потом, вздохнув, поднялся.

— Да, печально все это. Пойду. Ты, может, зайдешь завтра вечером? С Наташкой моей познакомишься.

— Завтра? Зайду обязательно! — Шуров оживился. — А то Толька с ней знаком, Андрей знаком, один я до сих пор ее не знаю. Несправедливо. Так мы и не поговорили о твоих с ней делах. Скажи хоть главное: куда она пропадала, почему не писала?

— Чего не знаю, того не знаю, — ответил Левашов и, помахав рукой, вышел.

Шуров долго смотрел ему вслед, ничего не понимая…

На следующий день он пришел знакомиться. Начищенный, наглаженный… Наташа сразу очаровала его. Пока она выходила на кухню, Левашов торопливо наставлял друга:

— Имей в виду, никаких разговоров о том времени, что мы с ней не виделись. Понял, товарищ следователь? Никаких. У нас это запретная тема. Потом все объясню.

— Ладно, не бойся.

— Лучше вообще никаких вопросов не задавай, она этого не любит. Усек?

— Да понял, все понял. Ну и семейка у вас, сплошные тайны. Следователь тут как раз ко двору.

Они сели ужинать.

Шуров для затравки рассказал несколько увлекательных детективных историй из времен своей работы на Петровке. Левашов в свою очередь завел разговор о жизни роты, в основном о ее веселых и забавных сторонах. Потом вспомнили детские годы. Наташа, больше помалкивавшая, слушала, иногда задавала вопросы. Рассказала: только что познакомилась с Ефросиньей Саввишной. Та нарочно выбрала время, чтоб застать Наташу одну. Она пригласила ее попить чайку, долго и хитро расспрашивала о прошлом, о семье, профессии, планах на будущее, об отношении к Левашову.

— Такой допрос устроила, — улыбнулась Наташа, — прямо любого следователя за пояс заткнет.

Наташа явно понравилась хозяйке, та посчитала ее достойной невестой для такого «самостоятельного мужчины», каким считала Левашова.

О деле Рудакова в тот вечер никто не сказал ни слова, будто заранее сговорившись.

В конце заговорили о летних отпусках.

— Поеду греть старые кости к морю, сто лет там не был, — размечтался Шуров.

— Чего ты нам заливаешь? — подкузьмил его Левашов. — Ты же вообще там никогда не был!

— Положим, — возмутился Шуров. — Когда учился в пятом классе, меня мать возила. Ты что, не помнишь?

— Слышишь, Наташка, — веселился Левашов, — путешественник из пятого класса! Скажи, — повернулся он к другу, — ты хоть помнишь, как оно выглядит, море?

— Еще бы, полно водищи — и вся синяя.

Они выпили по рюмке коньяку за знакомство. Наташа заметно оживилась.

— А воздух-то, — все гнул свое Шуров, — какой там воздух, в Крыму, в Коктебеле! Его же пить можно, как вино. Говорят, крымские вина наполовину состоят из тамошнего воздуха.

— Это когда они к нам попадают, то оказываются наполовину из воздуха, — проворчал Левашов, критически оглядывая бутылку белого вина, стоявшую на столе.

Шурову Наташа пришлась по душе. Он высоко оценил ее сдержанность, остроумие, тактичность. Ему импонировала ее манера держаться, ее отношение к Левашову, в котором угадывались искренняя любовь и уважение. С добрым чувством он распростился с другом и его невестой.

— Мне кажется, Шуров в вашей четверке был главным. Да, Юра? Я не ошиблась? — спросила Наташа, когда они проводили гостя.

— Ты не ошиблась, — подтвердил Левашов.

— Вы ведь все ровесники, а он кажется старше. И мне думается, что он тебе настоящий друг, на которого всегда можно опереться.

— Еще как! — Левашов был доволен, что его друг понравился Наташе.

…Утром к Левашову в ротную канцелярию явился ладный, крепкий солдат и громко доложил:

— Товарищ гвардии лейтенант, гвардии рядовой Горелов по вашему приказанию прибыл!