Александр Кулешов - Белый ветер

Левашов вопросительно уставился на командира роты.

— А вы разве не рады? — удивился он.

— Нечему радоваться, — ответил Кузнецов.

Левашов ждал.

— Понимаешь, какое дело, — Кузнецов продолжал говорить, словно в раздумье, — встречался я с ними.

— С кем? — спросил Левашов.

— С сержантами этими, которых прислали.

— А их двое?

— Двое. И оба вроде бы подходят. Один — ученый, студент, теоретик лесопильного дела, — капитан усмехнулся. — Другой — практик, вырос на лесопилке…

— И кто же лучше? — начиная понимать, задал вопрос Левашов.

— Второй несомненно лучше, тут двух мнений быть не может.

— Разве член партии как специалист плох?

— Почему плох? — капитан Кузнецов пожал плечами. — Он серьезный парень. Думаю, старательный. Но в том-то и дело, что второй-то гораздо больше нам подходит: богатырь, таежник, дело знает до тонкостей. Хотелось бы, конечно, отдать предпочтение члену партии, но чувствую, понимаешь, что для дела лучше взять второго.

— Товарищ капитан, не возражаете, если и я с ними побеседую?

Минуту Кузнецов молчал. Потом неожиданно встал, в глазах его мелькнул хитрый огонек.

— Иди беседуй. Отдаю этот вопрос на твое усмотрение. Как решишь, так и будет. Дело завидное — свою парторганизацию иметь. Словом, ты замполит — тебе и карты в руки.

Студент оказался тихим, вежливым юношей. Чувствовалось, что призыв в армию не доставил ему особой радости. Практически работать на лесопилке вне учебных занятий ему не довелось, тем более руководить людьми. «Будет честным, старательным исполнителем, — определил про себя Левашов, — не больше».

Второй кандидат был типичным сибиряком: кряжистый, мускулистый, С обветренным, словно вытесанным из твердого дерева лицом. Он возглавлял в своем совхозе бригаду лесорубов, великолепно знал лесопильную технику, водил трелевочный трактор и, ко всему прочему, имел первый спортивный разряд по стрельбе. И дед его, и отец, и братья — все были заядлыми охотниками.

Левашов возвращался в глубоком раздумье.

«Как же поступить? — терзался сомнениями он. — В конце концов, и студент сможет командовать лесопилкой. А создать в роте партийную организацию очень нужно…»

— Ну? — спросил капитан Кузнецов, когда его заместитель вернулся в роту.

— Придется огорчить Субботина, — только и сказал Левашов, снимая плащ.

Капитан Кузнецов постарался скрыть улыбку. Когда они встретились глазами, командир роты, как всегда, выглядел хмурым и озабоченным.

Но еще более нахмурился майор Субботин после того, как выслушал соображения Левашова.

— Это как прикажете понять, лейтенант? Вам, можно сказать, счастье нежданное привалило — коммуниста в роту направляют, а вы отказываетесь? Он что, дела своего не знает? Груб? Может, обличьем не вышел?

— Никак нет, товарищ гвардии майор, парень, видимо, неплохой, старательный, учился хорошо…

— Так в чем же дело?

— Второй нам больше подходит.

— Но он-то не член партии! Станет когда-нибудь и он коммунистом. Так ведь когда это будет?

— Каким он будет коммунистом, товарищ гвардии майор, не берусь судить. А вот командиром лесопилки — отличным. В этом я совершенно уверен.

— Вы же политработник! Что, разве не понимаете роли собственной партийной организации?

— Для меня, товарищ гвардии майор, важнее всего боеготовность роты, — твердо сказал Левашов и добавил: — Именно потому, что я политработник. А что касается парторганизации, то она будет. Через год. На базе наших лучших людей.

— Уверены?

— Уверен, товарищ гвардии майор!

— Ну ладно, идите.

Вот после этого разговора Субботин и дал Левашову очень лестную, но не дошедшую до ушей лейтенанта оценку. А сам он был убежден, что заместитель командира батальона по политчасти осуждает его.

«Ну и пускай! — упрямо рассуждал он. — Я поступил правильно. Формализм везде противопоказан, а в политработе особенно. Ничего, через год Власов станет коммунистом!»

И вот сегодня на собрании комсомольцы должны были утвердить рекомендацию, выданную Власову бюро. На собрании присутствовал весь личный состав, включая командира роты. В адрес Власова было сказано много добрых слов. Не так уж часто бывает в армии, чтоб не офицер вслух в присутствии всех давал оценку своим солдатам, а наоборот, солдаты оценивали работу своего командира. Власов смущенно поеживался. Куда девался его раскатистый бас! Он старательно и неторопливо отвечал на заданные вопросы.

Кузнецов тоже выступил как рекомендующий. А потом собрание единогласно утвердило рекомендацию бюро.