Владимир Канивец - Крах диссидентки

— А мама… — смутилась девочка.

— Мы и ее возьмем! — засмеялся Арсений. — Ну, бегите, играйте!

Лида из кухни понесла посуду в дом.

За нею вышла Лина, села на свое место напротив Арсения. Взглянула так же ласково, как смотрела на него до этого, и опустила глаза.

— А ты надолго?

— Завтра еду!

— Завтра?! — качнулась Лина так, будто ее толкнули в спину. — Так ты… Так ты к нам не зайдешь? — Лина подняла на него глаза. — A-а… А отец хотел повидать тебя, расспросить.

— Вон как встречает брата! — всплеснула руками Лида, выйдя из дома. — Спит на диване, анафемская душа!

— Лида, Степан Дмитриевич просил меня зайти, — бросив взгляд на Лину, сказал Арсений. — Зайду к нему на часок, а то завтра уеду…

— Сходи, сходи, — согласилась Лида. — Он, когда встретит меня где-нибудь, всегда спрашивает: как там Арсений? А почему бы тебе не побыть здесь несколько дней?

— Рад бы, да не могу, — вздохнул Арсений. — Надо собираться в дальний путь. Алеша, Тома, где вы там? Бегите сюда!

— А как они хорошо вместе играют, — заметила Лида. — Такие маленькие, а гляди: два года не виделись — и сразу узнали друг друга.

Стемнело.

Малыши шли впереди, Арсений и Лина за ними. Долго молчали, потом Лина спросила Арсения, не глядя на него:

— Так ты один живешь?

— Почему? Вдвоем с Алешей! — ответил Арсений, радуясь тому, что именно это — один ли он живет? — заинтересовало Лину.

— Вырос твой Алеша, — после паузы промолвила Лина.

— А я постарел! Четвертый десяток разменял!

Лина остановилась, пристально глядя на Арсения, снова спросила:

— А я… очень изменилась?

— Такая же красивая, как и была, — улыбнулся Арсений.

— Э-э, нет! — покачала головой Лина, печально усмехнувшись. — За эти два года я, кажется, прожила все двадцать. И мне сейчас не двадцать четыре, а сорок четыре!

— А я думал, ты уже замуж вышла, — сказал Арсений; это и в самом деле не раз приходило ему в голову.

— Никогда! — твердо произнесла Лина, глядя на Арсения, словно бы желая, чтобы по ее глазам он увидел, что она говорит правду. — Никогда!

— И за меня не пойдешь? — спросил Арсений, не зная, как это у него вырвались эти слова: спрашивал шутливо, а между тем он совсем не шутил.

Лина остановилась, от услышанного у нее перехватило дыхание. Она снова пристально взглянула на него и, не отводя глаз, сказала:

— Я буду ждать тебя…

И как бы испугавшись того, что выдала свою тайну, быстро пошла вперед, окликая детей:

— Тома! Алеша! Подождите!

Когда Арсений догнал Лину, она уже держала Алешу и Тому за руки.

Тихонько спросила:

— А ты хоть Михаилу оттуда напишешь?

— И тебе напишу! — пообещал Арсений.

— Нет-нет, — испугалась Лина. — Не надо! Лида мне все расскажет! — Помолчав, печально добавила: — Как жаль, что ты не можешь оставить Алешу у нас. Ну да я буду навещать его…

Арсений уехал из села рано, когда Алеша еще спал, ибо мальчик мог увязаться за ним: как только замечал, что отец заводит машину, бежал садиться в нее.

Арсений подошел к постели, на которой лежал раскрывшись — в доме было душно — сын, поправил на нем одеяльце, осторожно, боясь разбудить, коснулся круглого лобика губами. Почти три месяца он не увидит сына. И не в Киеве будет жить, откуда можно приехать за каких-то шесть часов, а на противоположной стороне земли. Там, где солнце всходит на восемь часов позже. Он еще будет спать, а Алеша уже станет бегать с Зиной по двору. Там где-то и его мать… Посмотрела бы она, как мальчик вырос.

Прощаясь с Арсением, Михаил наставлял его:

— Ну, ты там им в зубы не смотри! Кто пугает, сам боится! Эх, послали бы меня туда, я бы им сказал!

— Ты лучше им напиши! — уколола Михаила Лида. Обняла Арсения. — Счастливого тебе пути! Будем ждать известий. А об Алеше не тревожься, он будет у нас как дома!

— Ну, брат, давай поцелуемся, а то… — Михаил покачал головой, поцеловал Арсения, вздохнул. — Пиши, когда будет возможность. А мы уж по газетам будем следить, как вы там станете бороться за мир! Может, и по телевизору увидим, ведь случается, показывают Ассамблею…

Как договорились, Лина стояла на своем дворе, за воротами. Он махнул ей рукой, она кивнула в ответ: счастливо, мол. Хотелось остановиться и заглянуть в ее глаза, но она вчера сказала — не надо! Они уже обо всем договорились, она будет ждать. Но так, чтобы ни одна живая душа не знала, это их святая тайна.

Не ожидал Арсений, что эта поездка в село обернется для него таким счастьем. Вернется из Америки и заберет Лину в Киев. Будут у него опять и жена, и дети. Вита собиралась родить ему дочку, но он так и не дождался… Да это и лучше, что бы он делал один с двумя детьми? Арсения радовало, что Лина полюбила Алешу как родного, что он тоже тянется к ней. Малыш был чутким на материнскую ласку. Он и Лиду полюбил, и она обнимала и голубила его, как своего Толика. Важно и то, думал Арсений, что Лина, как и он, полной мерой испытала, что такое боль утраты, тяжесть одиночества.