Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

– Не делайте этого, всемилостивейший государь! – возразил Чумаков. – Мы отпразднуем мое чудесное спасение, но не праздничной пирушкой, а боевой схваткой с врагом. Я принес из своего плена победу, великую блестящую победу, которая расчистит моему повелителю путь в Москву, где его ждет корона его царских предков.

– Ты говоришь о победе, а между тем меня все здесь уговаривают бежать, – заметил Пугачев. – Здесь боятся Румянцева, который идет против нас.

– Румянцева здесь и в помине нет! – возразил Чумаков, – он сражается с турками на берегу Дуная и разбит ими.

– Значит, Румянцева нет? – удивленно спросил Пугачев.

Солдаты еще теснее окружили Чумакова; среди них послышались радостные возгласы.

– Какой там Румянцев, – небрежно воскликнул Чумаков. – Крошечное, войско идет на нас, оно совсем бессильно, потому что разделено на маленькие отряды. Наши враги думают, что им легко будет справиться с нами, и вот эта уверенность должна послужить для них гибелью. Нужно как можно скорее, пока несколько отрядов не соединилось вместе, разбить первый отряд, идущий на нас. Таким образом, мы уничтожим один отряд за другим, и, раньше, чем петербургская еретичка в состоянии будет выставить новое войско против нас, мы будем уже в Москве, где нашего императора помажут миром на царство.

– Ты думаешь, что это возможно? – воскликнул Пугачев с блестящими от радости глазами. – О, ты говоришь золотые слова! Они звучат в моей душе, как Божеский призыв. Я уверен, что ты прав, я и сам думал то же самое, но вот они ничего не хотят слушать! – прибавил он, указывая рукой на своих сподвижников.

– Не верь ему! – прошептала Ксения на ухо Пугачеву, быстро подойдя к нему. – Разве ты не видишь лукавства в его глазах? Он – вестник несчастья!

– Почтительнейше приношу приветствие своей милостивой царице! – проговорил Чумаков, опускаясь на колена пред Ксенией и целуя край ее платья.

Ксения с ужасом отшатнулась и снова прошептала Пугачеву:

– Не верь ему, не верь ему! Неправда светится в его глазах.

– Молчи! – грубо остановил ее Пугачеву – не бабье дело вмешиваться в наш серьезный разговор. Повтори еще раз то, что ты сказал, Чумаков! Значит, ты думаешь, что мы можем разбить войско еретички?

– Я в этом так же твёрдо уверен, как в том, что солнце светит на небе! – ответил Чумаков. – Но только мы должны действовать немедленно, пока второй отряд не успел соединиться с первым и не закрыл нам выхода из нашей котловины, куда мой властелин засел точно трусливый беглец, между тем как Бог предназначил ему войти в Москву и сесть на прародительский престол.

– Но здесь мы в безопасности; отсюда нам открыт выход в степь, – заметил Федульев. – По-моему, до начала действия, необходимо послать разведчиков узнать, так ли обстоит дело, как рассказывает Чумаков. Во время бегства он легко мог впасть в ошибку!

Другие начальники тоже были против такого быстрого выступления.

– Каме же вы маловерные! – так громко возразил Чумаков, что все солдаты услышали его слова. – Как же вы можете победить, когда сами не верите в успех? Вы боитесь призрака имени Румянцева; но ведь вам говорят, что его нет; а если бы он даже и был, то оказался бы бессильным пред избранным Богом царем!

Громкие выражения одобрения послышались среди солдат.

Пугачев протянул вперед руку и громовым голосом произнес:

– Бог, чудом спасший нашего друга, вещает нам, что мы должны делать. Пусть будет так, как говорит Чумаков. Я, ваш царь, объявляю вам свою волю: опираясь на милость Божию, совершившую чудо на наших глазах, приказываем всему своему войску готовиться, в поход. Через два часа мы двинемся отсюда, низвергнем врага и победоносно войдем в Москву. Вот вам наш приказ. Кто осмелится возражать против него, тот будет строго наказан, как государственный изменник.

Шумный крик восторга раздался по всему лагерю.

– Румянцева здесь нет! – говорили солдаты друг другу, – нас обманули… враг бессилен! Вперед! Вперед, в святую матушку Москву!

Антипов молча опустил голову; ни он и никто другой из его товарищей не решились высказать свои сомнения.

Солдаты поспешили к своим палаткам и начали собираться в поход.

Чумаков быстро умылся и переоделся; затем, сев верхом на лошадь, лично распоряжался сборами. Он долго и горячо разговаривал с начальником каждого отряда и те молча строили своих солдат.

Пугачев тем временем отправился к себе, чтобы должным образом вооружиться. Он приказал также Ксении одеться в богатое платье, на груди которого был золотом вышит царский герб. Она прицепила к поясу саблю в золотых ножнах, а на голову надела шлем в виде короны. Ксения была прекрасна, как богиня войны, сверкая золотом и драгоценными камнями, украшавшими ее оружие. Пока прислуживавшие девушки наряжали свою царицу, молодая женщина с бледным лицом и поникшей головой молча смотрела в одну точку и горькие слезы текли по ее щекам.