Иоганн-Фердинанд-Мартин-Оскар Мединг - Адъютант императрицы [litres]

Когда прошли два часа, назначенные Пугачевым для выступления, все войско уже было готово к походу. Один отряд направился на север, чтобы увеличить собой гарнизон города Саратова, все же остальные двинулись по дороге к ущелью.

Небольшая часть пехоты шла впереди, за ней следовала кавалерия, а артиллерия и вещи оставались в конце.

Подали лошадей; вскоре показался и сам Пугачев рядом с Ксенией, у которой были заплаканы глаза. Войско, стоявшее впереди, встретило своего повелителя громкими криками: «ура!».

Было решено, что Пугачев займет со своим штабом самое центральное место, чтобы иметь возможность одинаково скоро командовать как войском, шедшим впереди, так и тем, которое оставалось сзади.

Подскочивший верхом на лошади Чумаков доложил Пугачеву, что солдаты передового отряда уже отошли далеко и что царю время занять свое место. Говоря с Пугачевым, Чумаков взглянул на Ксению, которая была чудно хороша в своем воинском наряде. Мрачный огонь сверкнул в его глазах, и Ксения вздрогнула от этого взгляда. Она подошла ближе к Пугачеву и снова тихим шепотом попросила его остаться, но он не обратил никакого внимания на ее слова.

Пугачеву подвели его могучего вороного коня, и он вскочил в великолепное, вышитое драгоценными камнями, седло. Ксения торопливо сила на своего белого иноходца, отстранив Чумакова, подскочившего к ней, чтобы помочь ей сесть на лошадь. Войско двинулось вперед, освещенное лучами заходящего солнца, по узкой дороге, лежавшей между горами, покрытыми лесом. Вслед за Пугачевым и его штабом потянулись артиллерия и часть кавалерии. Телеги с провиантом и большим количеством женщин замыкали шествие.

Пугачев выражал лихорадочное беспокойство; он не переставая говорил об ожидаемой победе, о коронации в Москве и о том, что немедленно, по восшествии на престол, издаст указ об освобождении крестьян. Он посылал вперед гонца за гонцом, чтобы поторопить передние отряды идти скорее навстречу врагу.

Дорога становилась все уже и все круче поднимались вершины гор. Наступил вечер; звезды заняли на небе, а в ущелье делалось все темнее и темнее. Веселые песни раздавались впереди и позади Пугачева.

Вдруг вдали раздался залп пушек, а вслед за ним послышались дикие крики страданий и испуга.

Войско остановилось.

– Что случилось? – спросил Пугачев. – Ах, да, понимаю! – с довольным видом прибавил он, – передний отряд перешел гору и начал истреблять врага. Пошлите скорее гонца! Пусть он узнает, что делается там, в голове отряда!

Но, прежде чем его приказ могли выполнить, все сильнее и ближе стали раздаваться нечеловеческие вопли. Ружейные выстрелы не переставали потрясать воздух, и их эхо отражалось в горах, усиливая еще больше грохот и стоны. Оказалось, что все вершины холмов были заняты солдатами императрицы, и их непрерывная пальба с безлошадной жестокостью уничтожала пугачевские войска, стиснутые в ущелье. Передние отряды пятились назад и наскакивали па людей, которые пробирались вперед. В одно мгновение получился страшный хаос. Люди и лошади перемешались между собой, давили и топтали друг друга, а сверху на них сыпались, как дождь, пули из картечи.

Пугачев сидел неподвижно на своей лошади; он понял, что все кончено, что не было возможности выбраться из пропасти, что смерть угрожала со всех сторон.

– О, зачем ты не послушал меня? – простонала Ксения, – я знала, что Чумаков ведет нас к гибели. Теперь нам осталось только убить себя, чтобы не попасть в руки ужасного врага.

– Убить себя? – воскликнул Пугачев. – Нет, я не хочу умирать. За нами стоит свобода, а свобода даст нам новые силы для борьбы с врагом. – Он сильно рванул свою лошадь и крикнул Ксении! – следуй за мной, держись ко мне поближе. Им нас не поймать!

Пугачев высоко поднял обнаженную саблю и пробивал себе ею путь среди своих же солдат, невольно пятившихся назад пред бешено мчавшейся лошадью. Ксения не отставала от своего возлюбленного.

– Не теряйте из вида царя, – крикнул Чумаков начальникам, стараясь, все время ехать рядом с Ксенией, – берегите его жизнь!

Сподвижники Пугачева скакали за ним, по дороге давя солдат, не щадя никого и ничего, встречавшегося на их пути; а с гор не умолкая грохотали пушки и сыпался град пуль.

Сотня казаков окружила Пугачева и в бешеной скачке им скоро удалось достигнуть лагеря, у входа которого стояли еще последние пушки и обоз. Все пространство, на котором еще недавно ключом кипела жизнь, было теперь пустынно и тихо. Пугачев остановился пред своей палаткой и снял Ксению с седла. Труп несчастного Ловича, торчавший на длинном копье, был освещен лучами луны; явственно выделялась бледная голова с сияющей раной. Ксения опустилась на колена пред трупом и подняла вверх руки, как бы моля о прощении.