Джои Гебель - Пытка для гения

Решили, что Силвейн передаст кассету Прормпсу, тот — мистеру Липовицу, а уж Липовиц даст указания главам звукозаписывающих фирм, ранее входивших в корпорацию «Тернер бразерс». После этого мы встретимся с представителями лейбла, чье предложение устроит нас больше всего. Силвейн намекнул, что до того времени мне не мешало бы обзавестись новым костюмом.

Возвратившись в номер и налив себе очередную порцию виски, я позвонил Винсенту и спросил его, какую фамилию он хотел бы взять вместо теперешней.

— А мне обязательно ее менять? — осведомился он. По голосу я понял, что у него заложен нос.

— Официально — нет, просто мы подумали, что для твоей карьеры так будет лучше.

— Кому какое дело до моей фамилии?

— Никому никакого, так почему бы ее не сменить?

— А как же моя мама?

— Что мама? Эта фамилия принадлежит не ей, а какому-то иностранцу, который через месяц слинял.

— Но если я изменю фамилию, как она узнает, что автор песни — я?

— Винсент, ты прекрасно понимаешь — людям абсолютно все равно, кто пишет музыку и текст. Им нужна развлекаловка в чистом виде. Ты всерьез думаешь, что твоя мама поинтересуется, кто и что написал?

— Да. Она связывала со мной большие надежды.

— Понятно. Значит, ты остаешься Джайпушконбутмом?

Вздох Винсента весил, наверное, тонну.

— Терпеть не могу с тобой спорить, — сказал он. — Какую, по-твоему, фамилию я должен взять?

— Какую хочешь. Если нравится, оставляй старую.

— Нет, нет, все нормально. Ты прав. Есть идеи?

— Может быть, Вазари?

— Нет уж, спасибо. Если желаешь поупражняться в аллитерации, как насчет «Вискозиметр»?

— Ужас.

— Очень красивое слово. Нил, подскажи, какую фамилию мне выбрать? — крикнул Винсент в глубину комнаты. — Нил предлагает «Вас Деференс».

— Детский сад. Что у тебя общего с этим Нилом?

— Он пошутил. Еще варианты будут?

Через полчаса препирательств мы остановились на девичьей фамилии Вероники — Спинетти.

Через неделю Прормпс сообщил Силвейну, что демонстрационная запись, разосланная по всем студиям, вызвала единодушную оценку. Материал никого не заинтересовал. Все сошлись во мнении, что песни определенно хороши, однако продвинуть их на рынке слишком сложно. Раздосадованный Липовиц лично позвонил исполнительному директору самого крупного подразделения «Тернер бразерс» «Континентал рекордингс» и потребовал, чтобы тот встретился с представителями автора, то есть со мной и Силвейном.

Встречу назначили на тот же день. Мы с Силвейном сидели в одной из безликих приемных «Континентал рекордингс» — фирмы, занимавшей целый небоскреб. На скучных стенах висели сотни ненавистных мне платиновых дисков. И я, и Силвейн облачились в костюмы. Новый костюм, как и прежний, облегал мою худощавую фигуру, только теперь на локтях не было заплаток, а брюки подходили к пиджаку. Как всегда, я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и ослабил узел галстука, а на моих ногах красовались все те же побитые черные туфли с мелкими дырочками.

— Они что-нибудь знают о «Новом Ренессансе»? — обратился я к Силвейну.

— Вряд ли. До сих пор проект держали в строгом секрете. Но сейчас, когда наши детки уже начали выдавать что-то стоящее, полностью сохранить его в тайне не удастся.

— Что я могу сказать им о проекте?

— Ничего конкретного. Просто скажи, что это управляющая компания, расположенная где-нибудь в Индиане. Не уточняй, что именно мы пытаемся делать, иначе мы их спугнем.

— Чего еще нельзя говорить?

— Не тушуйся, все будет нормально.

Нас пригласили в просторный офис, отделанный в черных тонах. Мы поздоровались за руку с четырьмя элегантно одетыми белыми мужчинами разного возраста и комплекции. Увидев такую кинозвезду, как Стивен Силвейн, они выразили удивление, и ему пришлось объяснить, что в настоящее время он работает в управляющей компании «Новый Ренессанс» и является издателем песен автора, о котором идет речь.

— Простите, не могу удержаться от просьбы, — обратился к Силвейну один из них, тот, что помоложе. — Пожалуйста, повторите вашу знаменитую фразу: «Я тащусь с этого дерьма!»

Силвейн стал спиной, чтобы войти в образ, затем развернулся и рявкнул:

— Я тащусь с этого дерьма!

Все, кроме меня, со смехом зааплодировали. Отказавшись от предложенного кофе, мы расселись за длинным стеклянным столом.

— Мистер Айффлер, чьи интересы вы представляете? — спросил самый старый из четверых — загорелый джентльмен с белоснежно-седыми волосами.