Вильгельм Мах - Агнешка, дочь «Колумба»

— Дуришь, Балч, — с укором говорит кузнец.

Балч не слышит. Волоча веревку, он подходит к белому шкафу с красным крестом. Долго ищет ключ по карманам воскресного костюма. Ключ повернулся, лязгнул замок. Балч потянул дверцы, открыл их. Все замерли. Семен поднял руку, чтобы отереть пот с лица.

На полках шкафа, тускло поблескивая, лежат тесными аккуратными рядами гранаты. Под ними ряды банок, которые можно было бы принять за консервы, если бы они не были обмотаны не то шнурами, не то лентами. И Агнешка вдруг уясняет себе в долю секунды связь между давнишним разговором Тотека в лесу и его сегодняшним несостоявшимся признанием, его мальчишеской тайной, ради которой она должна в три часа встретиться с Улей в зале… Время еще есть, успевает она подумать, не сумев, однако, посмотреть на часы: как и все, она обессилена и заворожена видом арсенала и видом этого человека с безумными глазами.

— Сплоховали вы, ребята, перед начальницей, — говорит он, не то умышленно, не то ненароком подражая ее учительскому тону. — Вы уж извините, начальница не любит водки. Не сердитесь, она права. Не обижайтесь, люди, но водка превращает нас в зверей. А ей милее даже зверь, например собака, чем все мы вместе и каждый в отдельности…

— Не сходи с ума, Балч. — Макс делает шаг вперед.

— Комендант, — просит Семен, стоявший к нему ближе всех, — зачем это?.. — Голос у него тихий, озабоченный и смущенный. — Ничего из этого не выйдет…

— Очень ты ей нужен! — добавляет Макс просто и откровенно.

Балч шевельнулся. Не посмотрел на них, не ответил. Снял с полки гранату, покрутил в руках, рассматривая ее с неподдельным любопытством, потрогал чеку.

— Праздник… — сказал он самому себе, задумчиво нахмурив лоб, — годовщина…

И Агнешке:

— Пьянства больше не будет. В заключение праздника будет фейерверк.

— Балч!.. — Этот испуганный возглас раздается как бы из пустоты, оттуда, где никого из присутствующих не было, и все невольно оборачиваются на голос, в сторону арки, отделяющей одну комнату от другой, тьму от света.

— А, наконец-то, Януарий. Выспался. Это хорошо. Самое время. У меня и у пани Жванец есть к тебе дельце. Вот договоримся и устроим фейерверк.

Он кладет гранату, берет за руку Агнешку, отталкивает вставшего на дороге Януария.

— Вы мечтали заглянуть как-нибудь в наше святилище, познакомиться с ним. Пожалуйста. Как видите, весьма прозаично. В углу скромное холостяцкое логово Зависляка, но это неинтересно…

Логово в углу. А за логовом, в боковой стене, Агнешка замечает, несмотря на полумрак, растрескавшиеся доски и сразу догадывается, что это дверь, хоть ее и не видно, ибо она чуть ли не доверху заставлена ящиками, из которых торчат горлышки бутылок. Значит, промелькнуло у нее в голове, Януарию известно о сообщении клуба с залом, должно быть известно, и, значит, Балч напрасно налагал запреты, напрасно запирал клуб на ключ…

— …Зато вы можете увидеть рядом с этим логовом сердце нашего местного промысла, наше скромное народное достояние…

Видимо, Зависляк совсем недавно подбросил в топку несколько поленьев, потому что печь дышит жаром и сыплет искрами. Языки огня лижут черное железо, их багровые отблески дрожат на стенках огромного котла. В его нутре, в змеевике, слышны гул и шипение.

— …Вы слышали и читали о Молохе? Он пожирал людей… Вам нас жалко, это правильно. Я тоже не люблю прожорливых богов. Я хотел продать это, но вы не позволили. Правильно. Богов не продают. Так что же, Агнешка? Вот именно? Я читаю ваши мысли. Я предоставляю вам возможность, Агнешка. Зависляк, отойди!

Но возле них не один Зависляк. Все сгрудились здесь, толпятся у них за спиной, напряженно следят за каждым движением Балча. Тем временем Балч распутал всю веревку до конца, сделал петлю пошире и забросил ее на корпус котла. Затем, зловеще и загадочно усмехнувшись, вручил конец веревки Агнешке.

— Прошу. Богов уничтожают, ведь так? За безопасность не ручаюсь, но ведь можно на всякий случай попрощаться.

— Балч! Ты не имеешь права! — яростно прохрипел Зависляк.

— Агнешка! — крикнул Семен.

Балч, не оборачиваясь, расставил руки и с силой подался назад, как бы расчищая для Агнешки место и одновременно сдерживая напор любопытных.

Агнешка сжалась и сразу же дернула изо всех сил. Котел даже не дрогнул. Она дернула второй, третий, четвертый раз, чувствуя, что слабеет. Никакого результата. Сзади кто-то заверещал, тонко, по-птичьи, не то азартно, не то насмешливо.