Кевин Кван - Проблемы безумно богатых азиатов

— Разве? Почему же мне кажется, что она делает все, лишь бы затмить меня. Ее приглашают на похороны века, она крадет мою обложку «Татл», а теперь закатывает масштабный благотворительный бал, чтобы собрать деньги на этих чертовых обезьян.

— Орангутангам действительно нужна помощь, Китти.

— Не в этом дело. Колетт устраивает бал с размахом, чтобы все сингапурское общество могло выйти и склониться к ее ногам, словно она гребаная царица Савская! Ты же понимаешь, она мне мстит? Пытается снова и снова унизить меня.

Оливер устало вздохнул:

— Китти, вам не кажется, что вы делаете из мухи слона? Вы с Колетт даже не встречались лично. Вы понятия не имеете, что творится у нее в голове. Я не думаю, что эта девушка правда хочет вас оскорбить.

— Разумеется, она меня оскорбила, а заодно и моего мужа. Ты заметил, что она ни разу не упомянула Джека? Как думаешь, кто финансирует ее увлечение обезьянами?!

— Китти, вы просто выдумываете всякое, а потом сами себя загоняете в угол.

— О нет! Я собираюсь загнать в угол тебя. Я хочу, чтобы ты достал мне титул. Королевский титул — выше, чем у Колетт.

Оливер вздохнул:

— Китти, чтобы «достать титул», нужно время. Живя в Сингапуре, можно получить почетный титул от одной из малайских королевских семей, но придется насасывать, простите за выражение, всем подряд. В лучшем случае если вы правильно разыграете свои карты, то сможете получить титул в течение нескольких лет.

— Я не могу так долго ждать. Мне все равно, как ты это сделаешь и сколько это будет стоить. Мне срочно нужен титул, еще до этого тупого обезьяньего бала, который устроит Колетт!

— Это просто нереально, Китти. Ну да, я знаю нескольких бисексуальных итальянских принцев, которые могли бы — в обмен на определенные финансовые стимулы — жениться на вас, но для этого придется развестись с Джеком.

Китти фыркнула:

— О чем ты? Я не намерена разводиться с Джеком.

— Тогда, боюсь, получить королевский титул в течение месяца невозможно.

— В таком случае ты уволен! Я не собираюсь больше выплачивать тебе гонорар. На самом деле я прямо сейчас перестаю оплачивать счета. Гонорар Найджела Баркера за фотографии, все деньги, которые ты потратил на украшение моего дома, да и все прочее.

— Китти, образумьтесь. Там натикало под сто миллионов долларов. Вы знаете, мне придется возмещать все из собственного кармана, если вы откажетесь оплачивать счета, — пробормотал Оливер в тревоге.

— А то, голубчик! Короче, достань мне титул. Что выше, чем графиня?! Принцесса? Императрица? Меня не волнует, придется ли подкупать какого-нибудь корейского принца Пибимпапа144, я просто хочу, чтобы Колетт поклонилась мне при следующей встрече. Я хочу вытереть ее мордой об пол! — заорала Китти.

— Китти, пожалуйста, успокойтесь. Китти? — Оливер понял, что она прервала разговор.

Волна страха внезапно прокатилась по его телу. Он не мог рисковать и потерять такую клиентку, как Китти. Только ее гонорары спасали Оливера от напастей. Янги, Шаны и весь остальной мир не знали, что семья Оливера переживала тяжелые времена, с тех пор как в 1995 году банк «Бэринс» обанкротился. Бо́льшая часть денег семейства Цянь была вложена в легендарную инвестиционную компанию в Лондоне, которая приумножала средства аристократических семей Великобритании, включая королеву. Но после того как фирма обанкротилась — по иронии судьбы из-за трейдера-мошенника, базирующегося в Сингапуре, — Цяни, как и все инвесторы «Бэринса», были раздавлены. На других счетах остались буквально крохи, около десяти миллионов, и все это пошло на поддержание привычного образа жизни его бабушки Розмари. Это были ее деньги, и она имела право прожить последние годы в комфорте, но это означало, что пяти ее детям почти ничего не осталось. Цяни были одними из крупнейших землевладельцев Сингапура в 1900-х годах, но сейчас у них осталось только бунгало бабушки на Далви-роуд, которое стоило, возможно, тридцать пять миллионов, сорок, если рынок когда-нибудь восстановится. Если разделить эту сумму поровну между детьми, его отец получит после продажи дома максимум шесть или семь миллионов. Этого не хватало даже, чтобы покрыть их долги. В течение многих лет родители брали ссуду за ссудой, и Оливер провел свою юность, как сыр в масле катаясь, как и положено сыну богача. Его отправляли за границу в лучшие школы, в которых можно было учиться платно, — от Ле Розе до Оксфорда. Но после банкротства «Бэринса» он оказался в немыслимом положении — нужно было зарабатывать на жизнь. Оливер всегда вращался среди богатейших людей планеты, и очень немногие понимали, каково жить в мире, где каждый из окружающих баснословно богат, а вы — нет. Никто не знал, на какие уловки пошел Оливер, чтобы поддерживать видимость богатства ради семьи и карьеры. По всем их банковским кредитам выплаты росли как на дрожжах. У него было десять кредитных карт, с которыми приходилось играть в русскую рулетку месяц за месяцем. А еще на нем висели ипотечные кредиты за хутун145, где жили родители в Пекине, за квартиру в Лондоне и квартиру в Сингапуре. Прошлый год выдался наихудшим. Его мать была вынуждена продать нефритовую брошь вместе с другими семейными реликвиями, чтобы оплатить непредвиденные медицинские расходы. А счета продолжали приходить, и не было им конца и края. Теперь же Китти угрожала отречься от гигантских счетов, на которых красуется его подпись. Если он не сможет сотворить чудо и раздобыть где-то титул для Китти, то рухнет все — вся его жизнь, семья, карьера и репутация.