Авраам Иегошуа - Поздний развод

– Конни не больно-то заботится о домашних делах, на первом месте у нее все, связанное с работой. А я все время дома, особенно в такие вот зимние дни, когда и из дома выйти не хочется. Лекционного времени в колледже у меня немного, так что для кухни я вполне уж созрел.

И он с силой начинает перемешивать содержимое миски, добавляя то одни, то другие специи. Я отмечаю его скупые, точно рассчитанные движения и вдруг представляю, как он, вот так же, касается тела этой неведомой мне большой женщины по имени Конни. Что происходит со мной? Кажется, я немного спятила. Охваченная непонятным мне самой страхом, я убираюсь из кухни и начинаю накрывать на стол, но бросаю это занятие на полпути, я должна записать все происходящее, я не в силах удержать рвущиеся из меня слова, грозящие разорвать мою грудь, смять диафрагму, вывернуть меня всю наизнанку, и, бросив все, я иду в спальню, закрываю дверь, обувь долой, стягиваю с себя брюки, расправляюсь с крючками лифчика и срываю с кровати покрывало, обнажая относительно белоснежную простыню, на которую и бросаюсь, едва прикрыв себя покрывалом, в руке у меня уже мой блокнот и неведомо как появившаяся ручка, скользящая по бумаге, я едва различаю написанное сквозь слезы, и весь переполняющий меня вещий жар старинных слов, кажется, вот-вот подожжет бумагу: «Ты моя сила, Ты мера моих дней, восславлю мощь Твою, уповая на милосердие Твое, я стучусь в Твою дверь с мольбой, я умоляю Тебя подать мне знак о том, о чем я плачу день за днем, я возношу к Тебе свою мольбу и одного лишь хочу, чтобы Ты удержал меня от беды и от зла… от неправедного пути…» Детская коляска у входа в супермаркет. У ребенка волосы цвета меда. Описать мать мальчугана, ее глаза: увядающая болтушка, это ее третий ребенок. Уже припасена для малыша конфетка. Она следует за матерью и ребенком по проходу. Она уже наметила место первого укрытия. Описать как можно точнее грязноватый запасной выход, темная лестница, обшарпанные стены с осыпающейся штукатуркой. Швабра и грязное ведро в углу. Максимум реализма. Волна возбуждения, охватывающая ее в момент, когда она хватает ребенка. Конфетку она предусмотрительно сует ему в рот. Она удивлена тем, как это мероприятие протекает, без каких-либо осложнений, судьба благоприятствует ей. Все хорошо. Хорошо?

Аси приходит и видит меня, прикрывшуюся простыней. Я немедленно прячу блокнот.

– Что ты здесь делаешь? Ты что, с ума сошла?

– Я прилегла на одну минутку. Просто выбилась из сил.

– Но ты ничего не делала!

– День был полон переживаний. Это почище любой работы. Сначала то, что было с тобой этим утром, потом твой отец. Еще секунда – и я встаю.

– Ты говоришь – отец. Чем он тут занимается? Что он там принялся готовить? Клянусь, это уже слишком. Вставай и начни накрывать на стол. Сделай хотя бы это.

– Ну встаю, встаю. Я уже начала там, на кухне… Необычный он у тебя… твой отец. Он разговаривал с вами, когда ты был ребенком?

Аси не отвечает. Бросает на меня мрачный взгляд и направляется к шкафчику.

– Что ты там ищешь?

– Хочу найти ему полотенце.

– Тогда возьми красное.

Его отец возникает в дверном проеме и, многозначительно улыбаясь, смотрит на меня.

– Ты… отдыхаешь?

– Да… прилегла на минутку.

– Пойду встану под душ. Не трогайте кастрюлю. Пусть кипит.

Аси протягивает ему полотенце, и он закрывает за собой дверь в ванную.

– Ты знаешь, он выглядит просто здорово, твой отец. Ничего удивительного, что он нашел себе молодую жену. И знаешь… он выглядит лучше тебя.

Аси скривился. «Ты тоже выглядишь не больно-то». Ты – прелесть. Не хмурься, пожалуйста, прошу тебя. Не то кончится тем, что ты спятишь от всех своих проблем. Видеть больно, как ты принимаешь все близко к сердцу. Поди сюда и поцелуй меня. Приляг со мной хоть на минуту. И в наказании тоже должен быть перерыв…

– Наказание? Что ты несешь такое?

– Ты не прикасался ко мне уже две недели. Подойди же. Один крошечный поцелуй… Сегодня мы будем спать вместе… в честь твоего отца. И можешь делать со мной все что угодно. В том числе и то, что должно быть сделано. Ты прав. До меня дошло сегодня, как по-дурацки мы себя вели. Мой страх перед тобой, твой страх при виде моего страха… идя этим путем, мы никогда не заведем ребенка. Подойди же, и дай мне поцеловать тебя. Я сделаю все…

Было похоже, что он уже собирается сделать ко мне первый шаг… но, начав движение, он вдруг остановился и повесил голову. До меня донесся звук льющейся в ванной воды.