Лариса Исарова - Записки старшеклассницы

Он зевнул совершенно открыто, но у него это не выглядело невоспитанно, этот человек казался абсолютно естественным всегда, везде, со всеми.

— Что ты спрашиваешь!

— Только, чур, посматривай, как бы не увели…

Мар-Влада встала, чтобы его проводить.

— Начитался ты детективов! Вот и конкретный вред от этой литературы… — Она так и лучилась оживлением. — Да кому твоя машина нужна?!

Они вышли в коридор, долго там пересмеивались, и я чувствовала, что веду себя бестактно, мне надо было бы уйти с Кешей, но мне не хотелось домой. После моей последней симуляции у нас там температура как на полюсе.

Потом Мар-Влада вернулась, стала убирать со стола, а я ее тихонько разглядывала. Конечно, ей еще нет тридцати, но уже близко, как же она еще может думать о личной жизни на старости лет?! Вчера мне говорила, что она — разведенная, так неужели после развода женщина снова хочет замуж? И за Кешу? Нет, он, конечно, веселый, но такой смуглый, что у него всегда синие щеки, даже если он только что побрился, а на руках, даже на кистях, черные волосы. Наверное, ему никогда не холодно…

Потом я пожаловалась, что мне скучно читать «Войну и мир», а она заявила, что вкус — дело индивидуальное и что не случайно в этом романе девочки любят страницы о Наташе Ростовой, мальчишки — о Дорохове, а студентов интересуют споры Андрея и Пьера.

Я сказала, что больше люблю Соню и княжну Марью, они самые искренние и честные, а вот Анна Каренина мне противна. В чем ее героизм? Ну полюбила, ну ушла от мужа, из-за чего трагедию разводить?

Мар-Влада слушала меня внимательно, не как мама, у которой прямо на лице написано, что, кроме глупостей, от меня ждать нечего. А потом сказала:

— Есть люди, которые не выносят двусмысленности положения. Анна чувствовала унижение при мысли, что она зависима от Вронского.

Я перебила ее, я считала, что Анна просто эгоистка, она всем жизнь испортила: и Вронскому, и сыну, и Каренину.

И тут Мар-Влада посадила меня в лужу, когда спросила:

— А ты читала роман или смотрела кинофильм?

Я пожала плечами. Роман я не читала, но ведь классику можно в кино только сокращать, а не дописывать…

— Как можно рассуждать о книге, не читая ее, — со скукой сказала Мар-Влада, — унизительное невежество!

Конечно, в душе я была с ней согласна, но мне не хотелось сдаваться, и я ляпнула, что кино мне понравилось — красивая жизнь, как в сказке, на три часа от всего школьного можно отключиться, не хуже, чем на детективе…

Мар-Влада стала качать головой, как старая няня.

— Бедный Толстой, вот это — читатели!

Конечно, она поняла, что я придуриваюсь, но тут она случайно посмотрела в окно.

— Странно… А где же машина?

Прошло не больше получаса после ухода Кеши. Я тоже посмотрела в окно. Белой машины не было.

— Может, он ее поставил сзади дома?

Мы переглянулись, и я выскочила на улицу, обежала вокруг дома. Машины не было.

— А вдруг он на ней уехал? — сказала я, вернувшись, и Мар-Влада тут же стала ему звонить.

Она произнесла только несколько слов, и я поняла, что машину он не брал.

— Хорошо, — сказала она устало, — приезжай!

Потом мы сели и стали его ждать, и у меня в голове не укладывалось, что вот так, среди бела дня, не в кинофильме, могли украсть машину.

Мар-Влада предложила мне поесть, у нее теперь всегда в доме были вкусные вещи. Их готовил Кеша из рыбы; он говорил, что если бы не стал механиком, обязательно пошел бы плавать поваром. Вообще он все время что-то изрекал. Недавно сказал, что из учительниц получаются лучшие жены для моряков. Они так загружены, что у них не остается времени на глупости, когда муж в плавании.

Мар-Влада покраснела, но сказала, что в этом есть логика. Моряки меньше других отрывают жен от работы в школе, следовательно, конфликта личного и общественного не бывает в таких семьях.

Они все время острили друг перед другом, и мне было странно: неужели так могут себя вести влюбленные?!

Конечно, он был мастер на все руки, это подкупало: он починил у Мар-Влады стеллаж, телевизор, в своей машине он установил и вентилятор, и пылесос, и даже бар-холодильник, и с машиной он разговаривает, как с ребенком. Я сама слышала, когда они взяли меня покататься.

— Ну, маленький, ну поднатужься, ну еще чуточку… — Так Кеша сюсюкал с машиной, а вот с Мар-Владой таким тоном он никогда не говорил. Где же тут любовь?

Хотя он мгновенно нашел общий язык с нашими ребятами, когда они забегали, но ему не нравилось, что Мар-Влада постоянно им свои вещи одалживает — и книжки, и транзистор, и велосипед. Однажды он даже сказал: