Лариса Исарова - Крепостная идиллия. Любовь Антихриста

Он заранее пригласил умного гувернера Симонена, который в ожидании, пока мальчик вырастет, стал библиотекарем и описателем коллекций графа. Смешной француз страстно любил старинные монеты и бродил по лавкам, задешево покупая графу редкости. Таню Шлыкову он оценил быстро и торжественно сделал ей предложение. Таня всегда была смешлива, а уж на этого, похожего на жука человечка совсем не могла смотреть без смеха. Все фыркала, прикрывая ладошкой губы. А потом всплакнула и, чтобы не обижать отказом, объявила, что дала обет подруге не расставаться с ее малолетним сыном…

Она сохраняла свой веселый нрав. Лишь только когда рядом оказывалась Елена Казакова, Таня мрачнела и старалась поскорее куда-нибудь уйти.

После смерти Прасковьи Ивановны граф Шереметев истово выполнил все распоряжения по ее завещанию.

Среди других распоряжений было и такое: «Ежегодно выделять 6 тысяч рублей на выдачу замуж с приданым неимущих и одиноких девиц; на восстановление обедневших ремесленников через снабжение их потребными для работы инструментами и материалами — 4 тысячи рублей; на вспоможение лишенным в жизни необходимого пропитания и скудность претерпевающим семействам всякого сословия — 6 тысяч рублей».

Все это, однако, было ничто по сравнению с расходами на постройку странноприимного дома. Денег на благотворительность граф не жалел. В 1804 году император приказал выпустить золотую медаль с портретом Шереметева. На одной стороне — портрет Николая Петровича, на другой — странноприимный дом и символизирующая милосердие фигура с пальмовой веткой, зовущая в него бедных и больных. Граф мечтал увидеть на медали портрет Параши Жемчуговой. Ему пояснили, что император будет недоволен. Никто не мог поверить, что «девка подлого сословия» в самом деле задумала такое учреждение…

Медаль готовилась так долго, что ее получил только их сын Дмитрий в 1820 году.

Мечтал Николай Петрович открыть странноприимный дом в день поминовения Прасковьи Ивановны 23 февраля, но по воле императора открытие перенесли на 28 июня 1810 года. Шереметев не дожил до этого дня, но велел: «Если не доживу, то наследник мой обязан в точности сие вместо меня исполнить…»

Благотворительность такого масштаба потрясла современников. Первый русский пиит Державин писал:

28 июня 1810 года, в день рождения покойного графа, при открытии странноприимного дома, состоялась торжественная панихида по графу Шереметеву и его жене. Пригласили более тысячи человек. За сто лет до этого, 27 июня 1710 года, его дед фельдмаршал Борис Петрович Шереметев участвовал в Полтавской битве.

Устав странноприимного дома был так тщательно разработан графом и Парашей, что почти сто лет потом существовал без изменений. В 1910 году было подсчитано, что за это время в больницах, лазаретах и богадельнях странноприимного дома

всего приняли 1 858 502 человека;

подняли на ноги 84 194 лежачих больных;

вылечили 2225 раненных в сражениях;

выдали пособие 10 186 бедным;

содержали 16 608 богадельных человек;

дали в приданое 273 440 рублей 3021 невесте;

оказали помощь 13 555 ремесленникам на общую сумму 934 852 рубля.

Всего род Шереметевых после смерти графа Николая Петровича израсходовал на богоугодные цели шесть с половиной миллионов рублей и облагодетельствовал двести тысяч человек.

И все это задумано, выношено, вымечтано крепостной певицей — Прасковьей Ивановной Ковалевой-Жемчуговой…

Заболел граф Николай Петрович Шереметев неожиданно. Почувствовал себя весьма плохо, однако все равно поехал на прием во дворец. Вдовствующая императрица Мария Федоровна, видя его воспаленное лицо и потухшие глаза, велела ему срочно ехать обратно домой. Доктора нашли простуду. Но он решил, что носит в себе какую-то заразу, и заперся в своих комнатах один. Входить позволил только Татьяне Шлыковой, но строго-настрого запретил к себе прикасаться. Так и ухаживала она за ним до последней его минуты. Ей он отдал копию завещания и подтвердил, что желает похоронить себя «наихудшим образом, в простом гробу», и велел не носить по нему траур.

После его смерти князь Долгорукий написал: