Элинор Портер - Поллианна [litres]

– А куда её ударило?

– Не могу сказать, – простонала Нэнси. – На головке небольшая царапина, совсем не опасная. Так мисс Полли говорит. Госпожа опасается, как бы там не было внутренних ушибов…

Глаза старика увлажнились.

– Ох, не дай Господь, Нэнси! – пробормотал он. – Но, по-видимому, это так… Чёрт бы побрал эти автомобили!.. Будем надеяться, всё обойдётся…

– Ах, не знаю, не знаю, – запричитала Нэнси, в отчаянии замотав головой и заламывая руки. – Прямо сердце разрывается! Боюсь, не выдержу, пока доктор выйдет. Нужно хотя бы умыть бедняжку.

Однако и после отъезда доктора Нэнси не смогла рассказать старику что-либо определённое. Судя по всему, переломов не было. Царапина на лбу, как и было сказано, не опасная. Вместе с тем выражение лица, с которым доктор вышел из комнаты, не предвещало ничего хорошего. Что касается мисс Полли, то бедняжка вся осунулась и побледнела ещё сильнее.

Девочка находилась как бы в полубессознательном состоянии, но лежала спокойно. У её постели уже дежурила опытная медсестра.

Никаких других новостей не было. Нэнси в слезах отправилась к себе на кухню.

Только на следующий день около полудня Поллианна пришла в себя и открыла глаза.

– Что произошло, тётушка? Сейчас день? Почему я всё ещё в постели? – удивлённо спросила она.

Девочка попыталась подняться, но не смогла и со стоном упала на подушки.

– Тебе лучше полежать, милая! – мягко, но решительно сказала мисс Полли.

– Но что случилось? Почему мне нельзя вставать?

Мисс Полли вопросительно взглянула на медсестру, которая стояла у окна и которую Поллианна не видела. Медсестра наклонила голову в знак согласия и чуть шевельнула губами:

– Расскажите ей.

Комок в горле мешал мисс Полли говорить.

– Ты ушиблась, милая. Попала под автомобиль вчера вечером. Но сейчас это не важно. Главное, тебе надо отдохнуть и немного поспать…

– Ушиблась?.. Ах да!.. Я спешила… – Девочка поднесла ладонь ко лбу, припоминая, что произошло. – Ничего не помню. Немного болит…

– Ничего, милая. Отдых сейчас лучшее лекарство…

– Ах, тётушка! Мне нехорошо. Ноги какие-то странные… Точнее, я их вообще не чувствую.

Медсестра сделала мисс Полли знак, и та поспешно поднялась с кровати и отошла в сторону. Медсестра заняла её место.

– Позвольте, я вам объясню, мисс, – решительно начала медсестра. – К тому же самое время нам с вами познакомиться. Меня зовут мисс Хант. Меня пригласили, чтобы помочь вашей тётушке ухаживать за вами. Перво-наперво, будьте добры, выпейте эти три беленькие пилюльки.

Поллианна нахмурилась.

– Я не хочу, чтобы за мной ухаживали. Вообще не хочу разлёживаться. Мне нужно в школу. Завтра я смогу пойти в школу? – спросила она.

Стоявшая у окна тётушка чуть слышно всхлипнула.

– Завтра? – переспросила медсестра с напускной весёлостью. – Думаю, что так скоро не смогу вам этого позволить… А пока, прошу вас, примите эти пилюли. Они должны подействовать.

– Ну хорошо, – нехотя согласилась Поллианна и добавила: – Если не завтра, то послезавтра мне обязательно нужно быть в школе. Послезавтра у нас контрольная!

Она немного помолчала. Потом снова заговорила о школе, автомобиле, жаловалась на головную боль. Но скоро лекарство начало действовать, и она умолкла.

Увы, Поллианна не смогла пойти в школу ни на следующий день, ни через день. Впрочем, сама она этого почти не заметила. Лишь на короткое время девочка приходила в себя, что-то лепетала слабыми губами и снова засыпала. Всю следующую неделю она почти не приходила в сознание. А когда боли немного поутихли, её снова попросили рассказать, что же всё-таки с ней произошло. Но она по-прежнему ничего не помнила.

– Надо же, – слабо проговорила она, – голова болит, а я не больна. Ну что ж, и это хорошо…

– Хорошо?! – изумилась тётушка, которая сидела у её постели.

– Ну да… Если выбирать одно из двух, я бы предпочла сломать ногу, как мистер Пендлтон, чем всю жизнь остаться инвалидом, прикованной к постели, как миссис Сноу.

Мисс Полли никак не отреагировала на эти слова. Поднявшись со стула, быстро подошла к маленькому трюмо и стала бесцельно перебирать какие-то предметы. Её лицо было бледным, а щёки впалыми. В её глазах, однако, прочитывалось отчаяние.