Рафаэль Альберти - Война начиналась в Испании

Маркиз( с легким удивлением ). К вам? По правде говоря, я еще не совсем понимаю, в чем дело.

Эчаве. Пожалуй, сеньор Маркиз имеет основание для недоверия. Капитан Агуэро в свое время не присоединился к восставшим. А потому мы будем его считать подозрительным, пока он не докажет верности нашему делу.

Агуэро. Вы же ничего не знаете, сеньор Эчаве! Сеньор Маркиз, какое заблуждение! Скажи им, Роберто!

Медина. Положа руку на сердце, я заявляю и клянусь моей шпагой ( безуспешно ищет ее ), да, моей честной шпагой, которой здесь нет, в связи с военной необходимостью и замыслами верховного командования, — клянусь, повторяю, что, во-первых, капитан Агуэро — человек чести, отважный воин, достойный соперничать с Ахиллесом и Мильяном Астраем [94] Мильян Астрай-и-Террерос, Хосе (1879–1954) — испанский генерал, создатель Иностранного легиона в Марокко. Известен своими жестокостями во время национально-освободительного движения в Марокко в начале XX века. …

Агуэро( скромно и высокомерно ). Мне не нужно столько лавров, Роберто. Достаточно того, что я — капитан Агуэро. Говори короче. Во-вторых?

Медина. Во-вторых, его сердце и силы всегда были отданы делу монархии, порядка, величия Испании.

Эчаве( неожиданно взвизгивает ). Монархии!

Капеллини( многозначительно, с нажимом ). Монархии!

Эчаве. Ну, если бы получилось, было бы неплохо. Согласен, согласен, надо думать о большом. Но, откровенно говоря, сейчас я бы удовлетворился самым малым: порядок, мир, семья, никаких забастовок…

Капеллини. И вера, сеньор Эчаве, и вера.

Эчаве. Да, конечно, без религии ничего этого быть не может… Так вот, вера, религия, мир, семья, промышленность и торговля, скотоводство…

Медина. Всем этим идеалам всегда был верен капитан Агуэро.

Агуэро. Всем этим идеалам, а также нашему, особенному, как человек военный.

Медина. Да, нашему традиционному идеалу, каким является престиж военного мундира. ( Бьет себя кулаком по вздутому животу, изображающему мнимую беременность. ) Это говорю я, который в этот момент, по несчастному стечению обстоятельств и подчиняясь приказам сверху… Но теперь все это кончилось! Да здравствует военная форма! ( Срывает с себя женскую одежду. Остается в желтой рубашке и форменных брюках. )

Агуэро( обняв лейтенанта ). Ну как? Убедил вас его доклад? Или я еще под подозрением? ( Смотрит на Маркиза. )

Маркиз. В вас я не сомневаюсь, капитан. Мои сомнения другого характера.

Эчаве( указывая на военных ). Неужели армия, эта гарантия порядка, могла отказаться от своих привилегий, погибнуть от слабости и оставить сковородку в руках агентов анархии?

Агуэро. Они бы всех вас зажарили. Да и самого Господа бога тоже.

Капеллини. Господа бога нельзя зажарить, капитан.

Агуэро. Но вас можно, монсеньор. Я имел в виду ваше преосвященство.

Эчаве. Здесь у нас не собор. Давайте не усложнять наши проблемы.

Маркиз. Я только хотел бы знать…

Эчаве. Вы это сейчас и узнаете, во всех подробностях. Капитан вызвался осуществить одно весьма рискованное дело.

Маркиз. Кажется, я начинаю понимать. Меня только интересует, какая роль во всем этом отводится мне…

Капеллини. Вы должны предоставить свой замок в качестве крепости для нашей святой борьбы.

Маркиз. Может, я неверно понял, но мне кажется, что в истории нашего рода еще не было подобных случаев…

Капеллини. Кто из ваших предков, Маркиз, отказался бы использовать этот замок как крепость для победы над Сатаной?

Эчаве. Они зажарили бы вас… Поверьте мне. С таким врагом нечего церемониться. Они бы вас зажарили.

Капеллини. Маркиз сумеет услышать голос своего долга.

Агуэро. А я выполню свой.

Медина. Никто лучше его не сумеет выполнить самую деликатную часть этого дела. Не у каждого есть такие способности.

Эчаве. А удастся ему убедить полковника?

Медина. Агуэро сумеет сыграть на его слабой струнке.

Агуэро. Никуда он не денется. Я этого старика изучил досконально. ( Ерничая, принимая стойку «смирно». ) Господин полковник! Разрешите отдать жизнь за родину!

Медина( принимая участие в комедии ). Выражайтесь яснее, капитан!