Джером Сэлинджер - Дж. Д. Сэлинджер [litres]

Наконец меня посадили за этот вонючий столик, прямо под самой стеной и за столбом, нафиг, откуда ни шиша не видно. Такой крохотный столик – там если из-за соседнего не встанут, фиг протиснешься, – а они, гады, никогда же не встают, поэтому приходится на свое место чуть ли не карабкаться . Я заказал скотч с содовой – это у меня любимый напиток, после замороженных дайкири. У Эрни, даже если тебе лет шесть, бухла выкатят, так темно там и всяко-разно, а кроме того, всем наплевать, сколько тебе лет. Там можно даже сторчавшимся хмырям приходить, никто и глазом не моргнет.

Меня окружали туполомы. Я не шучу. За этим другим крохотным столиком, сразу слева от меня, считай, у меня на горбу , сидел такой чмошный парень и его чмошная девка. Моих лет где-то, может, чуть постарше. Уржаться. Видно было, как они изо всех сил стараются то, что налито, слишком быстро не допивать. Я немного послушал, о чем базарят, потому что делать мне все равно больше не фиг было. Он ей на уши приседал о каком-то футбольном матче, который накануне посмотрел. Все пасы, нафиг, в игре описал до единого, без балды. Жутче зануды я никогда не слыхал. А видно было, что девке его футбол этот, нафиг, до фонаря, а на вид она была еще чмошнее его , поэтому, наверно, хочешь не хочешь, а слушай . Уродинам туго приходится. Мне их бывает очень жалко. Иногда я не могу на них даже пялиться, особенно если они с каким-нибудь бажбаном, который им про футбольный, нафиг, матч втирает. А справа от меня базары еще хуже. Справа сидел такой типус весь из себя из Йеля, в сером фланелевом костюме и жилетке в клеточку, как гомики носят. Все эти гады из Лиги Плюща на одно лицо. Мой штрик хотел, чтоб я в Йель пошел, а может, в Принстон, но чесслово, даже под страхом смерти , ёксель-моксель, я б в Плющовую Лигу не сунулся. В общем, этот йельский типус сидел с такой нефиговой на вид девкой. Ух симпотная. Но слышали б вы, о чем они трындели. Во-первых, оба бухие. А он чего делал при этом – он ее под столом мацал, а сам при этом втюхивал про какого-то парня у них в общаге, который сожрал целый пузырек аспирина и через это чуть кони не двинул. А девка его всю дорогу вякает:

– Какой ужас … Нет, дорогой мой. Не надо, пожалуйста. Не здесь. – Прикиньте: мацаете вы кого-нибудь и одновременно втюхиваете, как кто-нибудь с собой кончает! Я чуть не сдох.

Но вот сижу я там один такой и начинаю себя ощущать просто чемпионской жопой в этом заезде. Делать не фиг – только кирять да курить. А я вот чего – я подозвал официанта и говорю: не хочет ли, мол, Эрни со мной выпить? И попросил передать, что я – брат Д. Б. Только не думаю, что халдей передал. Эти гады никогда никому ничего не передают.

Тут вдруг ни с того ни с сего подваливает ко мне эта девка и говорит:

– Холден Колфилд!

Ее звали Лиллиан Симмонз. С ней мой брательник Д. Б. одно время ходил. Буфера у нее будь здоров.

– Привет, – говорю. Естественно, попробовал встать, только в таком месте это сильно постараться надо. С ней был какой-то морской офицер – с таким видом, точно в очко ему кочергу вогнали.

– Как изумительно тебя видеть! – говорит эта Лиллиан Симмонз. Фуфло неразбавленное. – Как твой старший братик? – Вот что ей на самом деле надо было.

– Отлично. Он в Голливуде.

– В Голли ву де? Как изумительно! А что он там делает?

– Не знаю. Пишет, – говорю. Мне с ней не хотелось в это вдаваться. Сразу видно: для нее это неслабый кипиш, что он в Голливуде. Это почти для всех так. В основном для тех, кто его рассказы никогда не читал. Рехнуться, да и только.

– Как волнительно , – говорит эта Лиллиан. Потом со своим флотским меня познакомила. Звали его коммандер Блоп или как-то. Из тех, кто думает, будто все решат, что он хлюздя, если он не сломает тебе сорок пальцев, когда руку жать будет. Господи, просто ненавижу. – А ты тут совсем один, детка? – спрашивает эта Лиллиан. А сама в проходе все движение, нафиг , перекрыла. Сразу видно – нравится ей так движение перекрывать, чем больше, тем лучше. И халдей этот ждет, чтоб она с места сдвинулась, а она даже не замечает. Уржаться. По всему видно, халдею она не очень в жилу, да и флотскому, видать, не очень, хоть он с ней и пошел на свиданку. Да и мне она не очень в жилу. Никому не в жилу она. Тут хочешь не хочешь, а ее как-то пожалеешь. – У тебя разве девушки нет, детка? – спрашивает. Я такой уже стою перед ней, а она даже не сказала мне сесть. Такие тебя часами на ногах держать могут. – Ну не симпатяга ли? – говорит она своему флотскому. – Холден, ты с каждой минутой все симпатичнее. – Тут флотский ее подталкивает: пойдем, мол. Сказал, что она весь проход перегородила. – Холден, давай-ка с нами, – говорит эта Лиллиан. – Бери стакан, и пошли.