Александр Сегень - Тридцать три удовольствия

— Maybe you’d better go for a. rest, mister? [49] Может быть, вам лучше пойти отдохнуть, мистер? (англ.).

Тетка посмотрел на него обиженно, стукнул себя в грудь кулаком и выпалил:

— Ардачья!

Произошло некоторое замешательство.

— Ардачья! Ардачья!

Наконец я, привыкший уже разгадывать здесь всякие ребусы, догадался, что «Ардачья» означает «Ардалион Иванович я!» Я перевел официанту, что господин желает, чтобы его называли Ардалионом Ивановичем, официант повторил свой первый вопрос:

— Maybe mister Ardalion Ivanovitch better go for a rest? [50] Может быть, господину Ардалиону Ивановичу лучше пойти отдохнуть? (англ.).

— For arrest? — грозно рыкнул купчишка. — Pourquoi for arrest? Ich will nicht, ich bin sober! [51] Под арест? Почему под арест? Я не хочу, я трезв! (смесь англ., фр. и нем.) (Здесь игра слов: «for a rest» — «на отдых» и «for arrest» — «под арест».)

В конце-концов все-таки удалось уломать его и отвести спать. Мухин пожаловался, что ему не хотелось бы слушать музыку храпа и вдыхать ароматы перегара, и поскольку Николки так и не было, напросился ночевать в моем номере.

Всю ночь мне мерещился страшный старик. Он протыкал спицей все части своего тела, даже глаза, и все пытался проткнуть и меня. Будь я верующим, я бы помолился и уснул, но я не знал ни одной молитвы, даже «Отче наш». Был бы я, как несколько дней назад, влюблен в танцовщицу Закийю Азиз Галал, я бы вздыхал о ней. Но я был пуст в душе моей, и страшный старик без труда владел моим сознанием. Заснуть мне удалось только под утро, незадолго до рассвета.

Утром Ардалион Иванович постучался, вошел с весьма опухшей физиономией, сел на край моей кровати и пожаловался:

— Надоело мне тут. Свининки хочу, сала, капустки. Рассолу хочу. А больше всего жара надоела. Дождика хочу или, еще лучше, снега чистого.

— А как же Турция?

— Аллах с ней, с Турцией!

— А Николка?

— Николку надо найти. Жив ли он, Николаша наш?

На завтрак он не пошел. Я раздобыл для него у официанта мешок холодной, из холодильника, гуавы, которая кое-как заменила бедняге капустку.

Более или менее приведя Ардалиона Ивановича в порядок, мы втроем отправились в последний раз искупаться в Средиземном море и погулять по Искандериэ. Желание Тетки было близко к исполнению — с моря в этот день дул холодный, пронизывающий ветер, а на небе, впервые за все наше пребывание в Египте, кое-где появились облачка. Когда я указал на них Ардалиону Ивановичу и обнадежил, что, возможно, из этих облачков прольется хотя бы несколько дождевых капель, он отнесся к этому скептически:

— Их даже меньше, чем волос у меня на голове.

Он присел на камень и стал ощупывать свою голову, будто пытаясь угадать, прольется ли из остатков былой шевелюры хоть сколько-нибудь дождевых капель. Я разделся и полез в море, по которому уже ходили нешуточные волны. Немного поплавав во взбаламученной воде, я выбрался на берег и стал быстро обтираться полотенцем, ибо ветер и впрямь был не на шутку холодный. Надевая джинсы, я вдруг увидел вчерашнего старика. Уверенной походкой он двигался в нашу сторону. Лицо его выражало такую решимость, что мне сделалось страшно.

— Явление второе, — сказал я дрогнувшим голосом.

Когда он подошел к нам, я сказал:

— We have no bottles. And we need no magic [52] У нас нет бутылок. И мы не нуждаемся в чудесах (англ.). .

Глядя мне прямо в глаза, он провел перед своим лицом длинным и корявым указательным пальцем, что должно было означать: «Нет-нет, мне не нужны сегодня бутылки», и после этого извлек из своего мешка и протянул мне вещь, которая почему-то не показалась мне в первые секунды удивительной, но потом, когда до меня дошло, я вскрикнул в изумлении:

— Ничего себе!

В руке у меня была литровая бутылка из-под пива «Голден Стар», внутри которой непонятным образом туда попавшая находилась трехсоттридцатиграммовая бутылка из-под лимонного швепса, а в ней в свою очередь какой-то черный пузырек, который тоже никак нельзя было бы всунуть в горлышко бутылки из-под швепса.

— Вот этого уж точно не может быть! — сказал врач Мухин.

— Бред какой-то, — прохрипел Ардалион Иванович. — У меня начинается белая горячка. Типичная галлюцинация для белогорячечника.

Не веря своим глазам, я разглядывал стеклянное чудо, бутылка из-под швепса перекатывалась внутри пивной бутылки, а в ней в свою очередь катался черный пузырек. Не видно было, что в том пузырьке — жидкость или что другое. Стекло пивной бутылки было темно-зеленое, а стекло пузырька совсем черное.