Сьюзен Ховач - Наследство Пенмаров

– Да, ты уже объяснял, – сказала она, – у тебя нет денег. – Она заколебалась, потом произнесла быстро, не глядя на меня: – Но если тебе есть чего ждать… может быть, позже…

– Это не только вопрос денег. – Чувство вины заставило меня признаться в том, что я собирался от нее скрыть. – Видишь ли, есть другая женщина…

Она закрыла уши руками.

– Я не желаю слышать.

– Но…

Она отняла руки от ушей.

– Если у тебя был кто-то еще, зачем ты ухаживал за мной, когда приехал в Сент-Ивс?

– Это было неправильно с моей стороны…

– Значит, тебе все равно. Даже тогда было все равно.

– Нет, не все равно… по-своему… ты нравишься мне, Роза, но…

– Ты с ней… ну, как мы в купальном тенте…

– Нет.

Она была раздавлена. Я виновато смотрел на нее, а она попыталась заговорить, но слова не шли у нее с языка.

– Мне не следовало соглашаться… в купальном тенте… но я так тебя любила… и не понимала, что происходит, до тех пор, пока… О, какой же ты, должно быть, считаешь меня дурой… дурой, невеждой, достойной презрения!

– Это не твоя вина, Роза. Конечно же, ни одна хорошо воспитанная девушка не может знать достаточно о таких вещах. Об этом не может быть и речи. Вина лежит на мне, и я не могу понять, почему ты, после того как я так постыдно с тобой обошелся, хочешь за меня замуж…

– Я тебя люблю, – просто сказала она.

– Но ведь ты не можешь меня любить!

– Могу, я ничего не могу с собой поделать. – В ее глазах опять заблестели слезы. – Я раньше не встречала никого, похожего на тебя. Ты, Марк, так отличаешься от молодых людей, которых я знала в Девоне. Ты такой умный, так полон энергии и… у тебя есть цель. Даже просто быть рядом с тобой – это так волнующе и ново. Тебе не понять, что значили для меня дни, проведенные с тобой. Это были самые замечательные дни за всю мою жизнь.

Я полыхал краской смущения, не находя слов из-за угрызений совести.

– Не сердись на меня, Марк. Пожалуйста.

– Я не сержусь на тебя, Роза, – сказал я. – Не сержусь. – Стыд мучил меня так, что я едва мог находиться с ней в одной комнате. – Но я некрасив! – сказал я сердито, желая, чтобы она меня возненавидела, желая ее презрения, чего-нибудь, чем я мог бы облегчить накатившее на меня чудовищное чувство вины. – Я уродлив! Я слишком толст! Во мне нет даже обычной привлекательности! Как я могу тебя волновать?

Она смотрела на меня, щеки ее были мокры от слез, губы дрожали, но, несмотря на это, я увидел, как в уголках ее губ задрожала улыбка.

– Да? – произнесла она. – Я не заметила. Мне твоя внешность всегда казалась великолепной. Я никогда не считала тебя некрасивым.

Я открыл окно и перегнулся через подоконник. Свежий воздух охладил мне лицо. Далеко внизу над гаванью кружили чайки, легко взлетая в небо над узкими улочками города.

Ее рука тронула мою.

– Марк, мне нужно идти, пока миссис Трин не обнаружила моего отсутствия. Прости, что я была несдержанной и печальной. Я очень благодарна тебе за то, что ты приехал мне помочь.

После этого я мог только извиниться за слова, прозвучавшие, вероятно, грубо или рассерженно.

Проводив Розу до дома Тринов, я остановился у ворот, чтобы поцеловать ее на прощание.

– Помни, тебе не о чем беспокоиться, – сказал я в последний раз за тот вечер. – Обещаю, я позабочусь о тебе. Не надо больше волноваться.

Она с трудом улыбнулась. К этому времени лицо ее осунулось от изнеможения, но, когда я открыл рот, чтобы сказать, что волнуюсь за нее, она, не произнеся ни слова, повернулась и пошла по подъездной аллее к дому.

Врач в конце концов подтвердил, что она беременна. Я сразу взялся за осуществление своих планов и подготовил отъезд Розы из Сент-Ивса, написав письмо якобы от имени моей матери и отправив его Розе с соответствующей вежливой припиской, в которой сообщалось, что она может показать его миссис Трин. После этого я выкинул Сент-Ивс из головы и отправился в Пензанс, чтобы поделиться своими проблемами с Майклом Винсентом.

Он был бледен, словно провел долгие часы за неблагодарной работой. Серые глаза покраснели, и я впервые заметил, что волосы у него редеют на висках.

– Как дела? – спросил я без особого интереса. – Давно тебя не видел. Как поживает Кларисса?

Он пожал плечами:

– Я давно не был в Пенмаррике.

Так вот оно в чем дело. Клариссе прискучил бедный провинциальный юрист, и она обратила свое внимание на другой предмет. Мне стало жаль Винсента. Договорившись об обеде, я оставил его заниматься делами и увидел только через два часа в таверне, куда мы часто наведывались.