Сьюзен Ховач - Наследство Пенмаров

– Это было бы восхитительно, миссис Рослин. Спасибо. Я шел в Зиллан из дома моего отца в Морве и каким-то образом заблудился. Решил спросить дорогу на вашей ферме… – Ложь легко слетала у меня с языка, пока я следовал за ней из кухни по коридору в переднюю часть дома. Она была высока для женщины, но стройна и очень грациозна. Следуя за ней по лестнице и через холл, я заметил, как туго простое черное изношенное платье облегало ее талию, как юбка складками прилегала к бедрам. В передней части дома она открыла дверь и провела меня в безупречно чистую гостиную. На каминной доске даже стояли цветы, что меня удивило, потому что я думал, что в рабочих семьях редко используют «передние комнаты». У окна, которое выходило на сад с травами и пустошь, стоял маленький дубовый стол, и миссис Рослин попросила меня присесть возле него, пока она принесет вино.

Вернувшись, она села напротив меня. Я не удержался от того, чтобы не окинуть ее взглядом от талии до шеи: ее поношенное черное платье было застегнуто до самого ворота, тут я вспомнил о манерах и стал смотреть в окно, чтобы успокоиться.

– Вы надолго приехали в эти места Корнуолла, мистер Касталлак? – спросила она без всякого усилия, пока я пытался справиться с неожиданно накатившей на меня волной застенчивости. Я вдруг вспомнил о том, что слишком молод, не вышел ростом, не красавец, да и в кости широковат.

– Наверное, на несколько недель.

Я сделал над собой огромное усилие, чтобы побороть скованность. В конце концов, она была просто женщиной из рабочего класса, какую бы важность на себя ни напускала. Не было никаких оснований для такой парализующей застенчивости. Я глотнул домашнего вина и принялся объяснять, что только что закончил учебу в Оксфорде и решил навестить отца, который проводил лето на ферме Деверол. Вино, сильное, каким только и может быть домашнее вино, вскоре придало мне храбрости попросить ее рассказать о себе. Всегда ли она жила в Корнуолле? Всегда ли ее приемные сыновья преследовали ее в такой отвратительной манере? Тяжело ли ей живется после смерти мужа? Я узнал, что да, она всегда жила в Корнуолле и даже никогда не была восточнее Теймара, что ее приемные сыновья, с тех пор как умер муж, не испытывают к ней ничего, кроме злобы, но она их не боится, потому что они не могут выгнать ее из дому. Она довольно хорошо справляется с хозяйством; после смерти мужа ей пришлось работать больше, но у нее есть подмога: молодая служанка Энни, слабоумная, но очень послушная, к тому же Гризельда всегда при ней.

– Гризельда? – переспросил я.

– Гризельда приехала со мной из Сент-Ивса, когда я вышла замуж, – пояснила миссис Рослин, и изменившийся тон ее голоса дал мне понять, что ей не хочется продолжать разговор на эту тему.

– Я слышал, что Сент-Ивс очень живописный городок, – сказал я после небольшой паузы. – Я давно хочу туда съездить.

Она улыбнулась, но ничего не ответила, и я понял, что неприятной темой была не безвестная Гризельда, а город, в котором она жила до замужества.

– У меня там живут друзья, – быстро продолжил я. – Сент-Энедоки. По крайней мере, Рассел Сент-Энедок был моим другом в школе, хотя я не видел его уже года два…

И я стал говорить о малозначительных вещах, о тех частях Корнуолла, которые знал лучше всего, о местных джентри, с которыми был знаком, о впечатлениях от Морвы и Зиллана, и болтал до тех пор, пока не понял по ее вежливому молчанию, что она ждет, когда я уйду.

Я так неуклюже встал, что чуть не опрокинул свой пустой бокал.

– Если позволите, миссис Рослин, я пойду.

– Ах да, – сказала она, – вы говорили, что шли в Зиллан, заблудились и решили зайти на ферму, чтобы спросить дорогу. – Она посмотрела мне прямо в глаза ясным взглядом, и мне показалось, что, когда она повторяла мою ложь, в нем промелькнула ирония. – Идите по тропинке к дороге, пересеките ее, и прямо перед вами через пустошь будет Зиллан.

– Спасибо.

К этому времени мы уже были в холле, и она открывала переднюю дверь. Когда она опять повернулась ко мне, я протянул ей руку, и после секундного колебания она вложила в нее свою. Ее пальцы были длинными и тонкими. Я представил себе их прикосновение в других обстоятельствах и, поскольку картина была очень живой, задержал их так надолго, что ей пришлось отдернуть руку, чтобы соблюсти приличия.

Я сказал неловко:

– Можно мне еще раз вас навестить?

– Разумеется, – ответила она, – если окажетесь в этих краях. – Это был вежливый ответ без капли радушия. – Лучше всего утром, – добавила она в тот момент, когда я начал ощущать, что за таким приглашением скрывается отказ, – потому что днем я отдыхаю, шью или глажу, а потом готовлю ужин. Но не приходите в четверг. По четвергам в Пензансе большая ярмарка, и я там целый день торгую продуктами с фермы.