Гюнтер Грасс - Под местным наркозом

— Самое большее, на что я согласен, — это на окончательное уничтожение всех зубных паст типа «Хлородонт», которые якобы являются действенным средством против кариеса.

Штудиенрат помедлил, сглотнул слюну, но не захотел брать свои слова назад. (12 «А», хихикая, воззрился на меня.) Штаруш бессистемно процитировал Маркса и Энгельса и даже старика Сенеку, который проклинал изобилие, тут он был одного мнения с Маркузе [42] Маркузе, Герберт (род. в 1898 г.) — немецко-американский философ и социолог, во многом определил идеологию левоэкстремистских элементов на Западе. … (Я не остановился и перед тем, чтобы дать слово позднему Ницше: «В конечном счете переоценка ценностей…»)

Однако зубной врач настаивал на полном отречении от насилия и угрожал, в случае если пациент заупрямится, лечить нижнюю челюсть без анестезии.

(Отказ от поголовной терапии. Демонстрация орудия пыток. Зубоврачевание без обезболивания, как в средние века.)

— Если вы будете защищать насилие, друг мой, я удалю вам металлические колпачки без местной анестезии и, кроме того, оба мостовидных протеза тоже…

Тут штудиенрат, по существу либерал, а вовсе не какой-нибудь заядлый радикал, капитулировал. (Мой 12 «А» так зашикал, что я чуть не провалился сквозь землю.) И попросил дантиста не принимать всерьез историю с бульдозерами, а отнестись к вышеозначенным полезным (я сказал бы даже «жизнеутверждающим») землеройным машинам как к гиперболе.

— Сами понимаете, я не иконоборец и не сторонник анархизма, который хочет все разрушить…

— Стало быть, вы отказываетесь от своих слов.

— Отказываюсь.

(Немедленно после моей капитуляции зубоврачебный кабинет сам собой избавился от утиля, то есть от товаров широкого потребления и всех посторонних лиц, коих изрыгнула морозилка.) С недовольным ворчанием отступил 12 «А». Моя невеста насмешливо попрощалась со мной: «И такому типу доверяют преподавание!» (Даже польские гуси с начинкой, сдобренной эстрагоном, покинули кабинет дантиста.) Теперь он стал такой, каким был всегда, почти квадратная комната, пять метров на семь при высоте три метра тридцать. Все зубоврачебные принадлежности стояли и лежали на своих местах; пациент, сидя в сооружении фирмы «Риттер», мог оторвать взгляд от телеэкрана, на котором, не успел он опустеть, сразу же опять замелькала реклама ходовых товаров: рекламировали мягкую мебель, стиральную машину, туристское снаряжение, а также — между рекламой стройбанков и стиральных порошков — морозилки, в которых под овощами, телячьими почками, свежезамороженными готовыми блюдами покоилась бывшая невеста штудиенрата, а из ее рта выходили пузыри с надписью: «Эх, ты, супертрус…»

Зубной врач собирался сделать первую инъекцию внизу слева, а телевизор упорно показывал рекламу морозилок и вызывающе часто — их содержимое, посему пациент, не вылезая из кресла фирмы «Риттер», вновь попытался заняться великой чисткой.

— Бульдозер, — сказал он, — много тысяч бульдозеров должны убрать весь этот утиль, убрать с глаз долой.

Но призыв к насилию на этот раз не подействовал. Правда, морозилку вытолкнула с экрана какая-то телегеническая, то есть призрачная рука. Однако бульдозеры так и не двинулись ни слева, ни справа, не появились, резвясь, на заднем плане, не пошли вперед и не начали великого преобразования нашей действительности. Телеэкран ничего подобного не предлагал. (Да и мой 12 «А» отказался войти.) Молочно-белое поле экрана слабо мерцало. Пустая пустота.

— Вы что-нибудь видите? — задал вопрос зубной врач, взвешивая на руке шприц.

— Я ничего не вижу, — ответил пациент.

— Тогда давайте притворимся, будто во второй раз вы воздержались и не призвали к применению силы. Правда, вы основательно испортили текущую телепередачу. Западноберлинские «Вечерние новости» мы в наказание смотреть не будем. Я вообще переключу экран на зеркальное отражение. Лучше, чем ничего.

Воцарилась полная гармония: пациент в окружении помощницы и зубного врача, сидя в кресле фирмы «Риттер», увидел, как помощница сунула ему в рот три пальца левой руки, вызвав спазм жевательных мышц, — увидел, как перед экраном, так и на самом телеэкране: средний палец отодвинул язык назад, безымянный придерживал верхнюю челюсть, а указательный прижимал марлевые тампоны к нёбу. Зубной врач и тут и там всаживал в нижнюю челюсть штудиенрата иголку шприца — первый укол.

Звуковое сопровождение было просто великолепно: одновременно и в зубоврачебном кабинете, и на телеэкране шел разговор нормальной громкости.