Геннадий Михайленко - Тюрьма №8

– Садись, и дождавшись, когда тот сядет на стул, продолжил:

– Значит слушай сюда внимательно, повторять не буду, пишешь короче заяву на этого хохла, преступника бля, в суд на расторжение договора, типа о том что он тебе на заплатил за квартиру.

– Так он же заплатил, робко вставил Крамор.

–Ты слушай сюда, делай что тебе говорят и не прыгай, а то мы знаем все твои косяки и про обналы и кидалово, легко пойдешь по этапу, понял, сучий потрох, если понял, то не перебивай. И так, идешь в суд, вот тебе данные судьи который рассмотрит дело, он уже в курсе, там вопросов не будет, дашь ему все документы, что он попросит, договор расторгните, а потом скажем тебе на кого оформишь квартиру. У тебя на все неделя. Пока хохол в СИЗО он ничего не сможет обжаловать, и ты быстро все закончишь.

– А если он потом обжалует? – переспросил Крамор дрожащим голосом.

– Не обжалует, не волнуйся за это, мы сделаем так что он уже никогда не выйдет.

– А мне что-то перепадёт, спросил он чуть осмелевшим тоном, понимая, что становится соучастником нарушения закона.

– Ты что черт, хочешь, чтобы я тебя в хату к петухам посадил, ты уже получил деньги от хохла, скажи спасибо, что не привлекаем по статье за соучастие и за «простотак» забираем.

Крамор сглотнул, и поднялся со стула:

–Так я пойду? – робко спросил он опера.

– Да иди, давай пропуск подпишу и если что не так сразу звони, ясно? – уже более мягким тоном напутствовал его опер. Крамор взял клочок бумаги называвшимся пропуском и на ватных ногах пошел на выход. «Сегодня пронесло», единственная мысль которая стучалась у него в голове по пути на выход из конторы.

Когда следователь передал на ознакомление дело подследственному, среди тринадцати томов бессмысленных бумаг, такие как распечатки телефонных разговоров, копий командировочных удостоверений, накладных и прочей бессмысленной макулатуры, добавленной только для того чтобы, было побольше томов, Виктор нашел решение суда о том, что договор по купле продажи его квартиры, расторгнут за не оплату договора, иск подал Крамор. От удивления, негодования и бессилия у него вырывался из груди стон отчаянья. Посмотрел на сроки обжалования постановления суда, было ясно, что он уже пропустил их безвозвратно. Ему никто не давал ознакомиться с иском, было ясно, что все это подстроено. «Померковная сволочь», – пронеслась у него мысль о Краморе, он вспомнил как тот заискивал перед ним, чтобы получить наличные за квартиру. Все забрали, волю, бизнес и вот еще квартиру», подумал Виктор, опустив голову на руки, словно мысленно прощаясь со всем тем, что было ему дорого и наполняло его жизнь до этого безумного ареста.

В карантине с утра оживление, всех новеньких выгнали в локалку, дворик возле барака огороженный высоким забором из металлических листов, огорожен от жилой зоны, так что бы не было видно происходящего в карантине. Сегодня всех, кто пробыл две недели в карантине распределяют по зоне. Зона разделена на сектора, в каждом секторе есть бараки, и они тоже разделены между собой оградой на локальные участки высоким забором из металлических прутьев высотой в три метра и наверху заканчивались колючей проволокой переплетенной специальной путанкой, такая тонкая специальная проволока, если в нее попадешь выпутаться из нее уже практически невозможно без посторонней помощи. В каждом бараке, располагаются так называемые отряды, в каждом человек по двести. Вот по этим отрядам и будут распределять вновь прибывших зеков, где им и предстоит провести назначенные судом сроки.

Завхоз карантина, толстый дядька, неопределенного возраста, с повязкой на рукаве, говорят бывший мент, попался за взятку. Дали десять лет и на зоне он пошел завхозом карантина, чтобы выслужиться и уйти на УДО. На этапе про него ходили нехорошие слухи, будто бы он помогает мусарам ломать зону и все, кто попадает в карантин проходят через метлу. Этот боров, составлял график дежурств и все по очереди должны были мести локальный участок или мыть барак. Естественно для тех, кто жил по понятиям и исповедовал воровской образ жизни, это было не приемлемо. Тогда завхоз отправлял их на кичу, штрафной изолятор, тюрьма в тюрьме. Небывалый случай, что бы зек сам оформлял своего же на кичу, без согласования с ментами. Один раз практически все, кто находился в карантине отказались мести локалку, тогда он всех построил и не давал разойтись, пока каждый не возьмёт метлу и не заметет. Так долго стояли, потом, те кто по слабее дрогнули и взяли метлу в руки, те же кто отказался были водворены в штрафной изолятор. Позже, пустили прогон, новость в тюремной среде, что метла мужицкая и типа не в падлу мужику мести локалку. Но все это очевидно было срепетированно завхозом, он был мастером по манипуляции зеками, сказывался мусорской опыт, было такое чувство, что он продолжал работать ментом, только в зековской робе. Ходили слухи, что его хотели подрезать или облить мочой, но пока никто не рисковал пойти на такой поступок в карантине, а в жилой зоне он без сопровождения контролеров, так тут называют ментов с дубинками, находящимися в зоне, не появлялся.