Майя Луговская: Колесо

— Вы слишком агрессивны, — сказала она, любуясь им.

— Только так и надо. Да посидите вы, не суетитесь. Что я к вам жрать приехал?

— Учёные не любят, когда их сердят. Наверное, и не стоит?

— Дудки! — он чокнулся с ней и выпил. — Вы понимаете, что вся наша беда в консерватизме. И он повсюду. Я имею в виду хирургию. Не нарушая обычных норм, никаких открытий не сделаешь. Традиция — это прекрасно. Но наука, чтобы развиваться, требует только принципиально новых решений, — он выпил. — И в отношении приёмов самой техники операции, инструмента, всё то же самое. Вот, посмотрите на мои руки! — он протянул обе руки. — Чем отличается левая? Видите, два эти пальца? Так вот, они не действуют, ранение на фронте. Мне пришлось переучиваться. Оперировать восемью пальцами. Нарушать нормы! Понятно? Представьте, мне это очень многое дало.

Ей хотелось поцеловать эти руки. Но она сказала:

— Нет худа без добра.

Он опять выпил.

— Поживём, увидим.

— А что за рубежом? — спросила она. — Вы побывали в стольких странах. Как там у них с нарушением норм? Они нас сильно обогнали в хирургии?

— Не сказал бы.

— Я понимаю, — продолжала она, — что оборудование, инструменты у них, конечно, лучше.

Он перебил:

— Кто это вам сказал? Нисколько! Я оборудован на самом высшем современном уровне.

— Как в США?

— Ерунда. Всё, что у них, есть и у меня.

— А идеи?

— В США не заметил.

— Италия? Англия?

— Нет.

— Где же?

— Пожалуй, всё-таки Франция…

— В чём же их преимущество?

— В мысли! L'esprit de la France, — сказал он с прекрасным произношением, улыбнулся: — За мысль! — и выпил.

— Это я уже слыхала, что мысль мы ценим превыше всего. — Она вспомнила его слова: «Так почему женщины этого не могут понять?» — И как же?.. Вдова, к которой вы ушли, всё понимает? — спросила она с ревнивой шутливостью. — И что мы будем дальше делать?..

— Я вернулся домой. Да! Всё осточертело. Ведь я совсем её не знал. Мы и знакомы-то были с неделю. Вы во всём виноваты, отвезли меня тогда. Эта женщина, обеспечивающая тылы. Бездельница! Вставала в одиннадцать часов. Решила, что я буду ей служить. Представьте, в гастроном меня посылала. Я свалял дурака. Не спорю, было невмоготу.

«А сейчас?

— Как вам сказать? Поживём, увидим. Дома что-то поняли. За это время сын начал работать, хочет стать оператором. Я очень рад.

— Но вы же говорили, что сын вам безразличен?

— Да мало ли что я говорил. Как так безразличен? В этом-то и всё дело.

Он хмелел. За полночь она вызвала такси. На этот раз она везла его к жене.

Через два месяца сестры не стало.

Из всех миров, которые можно представить, бог отобрал и создал наилучший (Лейбниц) .