Роже Гар - Семья Тибо (Том 2)

- Готово, - объявил Антуан, отряхиваясь. - Десять минут можно передохнуть.

Господин Тибо, несомненно, почувствовав тепло воды, на минуту перестал кричать, но тут же завопил еще громче. Он судорожно барахтался, но, к счастью, руки и ноги запутались в складках простыни, что сковывало его движения.

Однако мало-помалу его возбуждение стихло. Он уже не кричал, а только постанывал: "Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!" А вскоре перестал и стонать. Он явно испытывал огромное чувство физического комфорта. Даже его "ой-ой-ой" походили теперь на легкие вздохи удовольствия.

Все пятеро, стоя прямо в воде, толпились у ванны, каждый не без страха прикидывал, как действовать дальше.

Внезапно г-н Тибо открыл глаза и громко проговорил:

- А это ты?.. Только не сегодня... - Он огляделся, но, очевидно, не понял, где находится и что его окружает... - Оставьте меня, - добавил он. (Это были первые за два дня слова, которые он произнес разборчиво.) Потом замолк, но губы его шевелились, будто он читал про себя молитву; и даже что-то невнятно пробормотал. Антуан, напрягши слух, не без труда различил несколько слов:

- Святой Иосиф... Покровитель умирающих... - И потом: - ...бедные грешники...

Веки его снова смежились. Лицо было спокойно, дышал он неглубоко, но ровно. Уже одно то, что не было слышно криков, стало для всех нечаянным отдохновением.

Вдруг старик хихикнул до удивления четко, совсем по-детски. Антуан и Жак переглянулись. О чем он думает? Глаза его по-прежнему были закрыты. Тогда достаточно ясно, хотя и осипшим от беспрерывного крика голосом Оскар Тибо снова затянул припев той самой песенки, которую пели ему в детстве и которую напомнила ему Мадемуазель:

Гоп, гоп! Трильби, вперед!

Гоп, гоп! Милая ждет.

Он повторил: "Гоп! Гоп!" Потом голос его спал.

Антуан, испытывая чувство неловкости, боялся поднять глаза. "Милая ждет, - повторил он про себя. - Безвкусно, надо сказать, до предела. Что-то подумает Жак?"

Жак испытывал точно такое же чувство: ему было неловко не оттого, что он слышал, а что слышал не он один; каждый из них был смущен за другого.

Десять минут прошло.

Антуан, не спуская глаз с ванны, вслух обдумывал обратный путь.

- Нести его в мокрой простыне нельзя, - вполголоса произнес он. - Леон, принесите-ка матрас с раскладной кровати. И попросите у Клотильды полотенца, которые она нагревала.

Матрас бросили прямо на мокрые плитки. Потом, по команде Антуана, взялись за углы простыни, с трудом вытащили больного из ванны и, хотя с него ручьем стекала вода, положили на матрас.

- Вытрите его побыстрее, - продолжал Антуан. - Так. А теперь заверните в одеяло и подсуньте под него сухую простыню. Давайте поторопимся, а то как бы он не простудился...

"А если и простудится, что из того?" - тут же подумал он.

Он обвел ванную глазами. Кругом стояла вода. Матрас, простыни валялись в луже. Кто-то опрокинул стул, стоявший в углу. Казалось, в ванной комнате только что разыгралась какая-то страшная сцена во время наводнения.

- А теперь по местам, и пошли, - скомандовал Антуан.

Сухая простыня натянулась, тело перекатывалось в ней, словно в гамаке, потом кортеж, спотыкаясь на каждом шагу, шлепая прямо по воде, поднатужился и исчез за поворотом коридора, оставляя после себя мокрые следы.

А через несколько минут больного уже положили на чистую постель; голова его покоилась на подушках, руки вяло лежали поверх одеяла. Он не шевелился и был очень бледен. Казалось, впервые за много дней он не испытывает боли.

Передышке не суждено было длиться долго.

Когда пробило четыре, Жак покинул спальню и стал уже спускаться вниз, чтобы отдохнуть, но в прихожей его перехватил Антуан.

- Скорее! Он задыхается!.. Позвони Котро, Флерюс, пятьдесят четыре ноль два. Котро - улица Севр. Пусть немедленно пришлют три или четыре кислородных подушки. Флерюс, пятьдесят четыре - ноль два.

- Может, мне сгонять туда на такси?

- Нет. У них есть рассыльный. Только побыстрее. Ты мне нужен.

Телефон находился в кабинете г-на Тибо. Жак ворвался туда так стремительно, что г-н Шаль даже соскочил со стула.

- Отец задыхается, - бросил ему на ходу Жак, хватая трубку. - Алло... Заведение Котро? Нет? Значит, это не Флерюс, пятьдесят четыре - ноль два? Алло, алло... Прошу вас, барышня, это для больного: Флерюс, пятьдесят четыре - ноль два! Алло! Заведение Котро? Чудесно... Говорит доктор Тибо... Да, да... Не могли бы вы...

Жак стоял спиной к двери, опершись локтем на тумбочку, где находился телефонный аппарат. Продолжая говорить, он рассеянно бросил взгляд на висевшее напротив зеркало и увидел открытую дверь, а в рамке этой двери окаменевшую Жиз, которая глядела на него во все глаза.