Джоан Линдсей - Пикник у Висячей скалы

Одно дело — принять спокойное и разумное решение вечером, и совсем другое воплотить его при свете дня. Волоча ноги, Майкл приблизился к домику садовника. Ну и о чём ему говорить с этой незнакомой девушкой? Сияющая миссис Катлер ждала на крыльце.

— Я отправила мисс Ирму в сад, чтобы она немного подышала свежим воздухом, бедняжка.

В маленько решетчатой беседке стоял чайный столик покрытый вязаной крючком белой скатертью и шезлонг для гостя с красной бархатной подушечкой в виде сердца. Бедняжка сидела в пене муслина, кружев и алых лент под сенью малиновой вьющейся розы, которая чем-то напомнила молодому человеку валентинки сестёр.

Хотя Майку достаточно часто повторяли, что Ирма Леопольд — «раскрасавица», когда она повернулась, он оказался неподготовленным к утончённой реальности её прекрасного серьёзного лица. Она выглядела младше, чем он ожидал, почти как ребёнок, пока не улыбнулась и с непринуждённой взрослой грацией не протянула ему руку, украшенную восхитительным браслетом из изумрудов.

— Так мило, что вы пришли. Надеюсь, вы не против выпить чаю в саду? Вам нравятся каштаны в глазури? Они настоящие, французские, я их обожаю. Шезлонги обычно едва держатся, но мистер Катлер сказал, что с этим всё в порядке.

Обрадованный тем, что не нужно принимать активного участия в беседе — по его небольшому опыту, раскрасавицы были тревожно немногословны, — Майк опустился в провисающее кресло и честно ответил, что нет ничего лучше, чем пить чай в саду. Это напомнило ему о доме. Ирма снова улыбнулась и на этот раз на её лице появилась, ставшая вскоре всемирно известной, ямочка.

— Мой папа милый, но отказывается есть снаружи. Говорит, это «варварство».

— Мой тоже, — ухмыльнулся Майкл, принимая более удобное положение и не церемонясь беря ещё один каштан в глазури. — Моим сёстрам нравится всё, что напоминает пикник… О, боже… Какой я бестактный дурак. Я хотел сказать, что пикник… Да что такое, опять.

— О, пожалуйста, не волнуйтесь так. Говорим мы об этом или нет, то ужасное событие никогда не выходит у меня из головы… Никогда-никогда.

— И у меня тоже, — тихо сказал Майк, словно между ними, в своей сверкающей красоте, выросла Висячая скала.

— Я действительно рада, — наконец произнесла Ирма, — что вы упомянули о пикнике сейчас. Будет легче поблагодарить вас за то, что вы сделали на Скале…

— Не за что, совершенно не за что, — пробормотал юноша в сторону своих безупречных английских ботинок. — Кроме того, знаете, это всё Альберт.

— Но, Майкл, я не знаю кто это. Доктор МакКензи не разрешает мне читать газет… Кто этот Альберт?

Майкл принялся описывать спасение со Скалы, где Альберт предстал как герой и руководитель, и закончил: — Это кучер моего дяди. Замечательный парень!

— Когда я могу с ним встретиться? Он, верно, считает меня ужасно неблагодарной.

Майкл рассмеялся.

— Только не Альберт.

Он такой скромный, храбрый и умный…

— Но вам нужно с ним познакомиться…

Ирма, однако, ничего об этом не знала, и видела перед собой лишь покрасневшее лицо молодого человека, очаровательно искренне нахваливавшего своего друга. Она уже начала уставать от неизвестного Альберта, когда из домика вышла миссис Катлер, неся поднос с чаем, и разговор перешел к шоколадному торту.

— Когда мне было 6 лет, — сказал Майкл, — я съел весь торт, приготовленный к дню рождения моей сестры.

— Вы слышали это, миссис Катлер? Вам лучше поскорее отрезать мне кусочек, пока мистер Майкл всё не слопал.

Хорошенько посмеяться, вот в чём они нуждались, юные бедняжки…

Этим вечером, как только ему удалось ускользнуть с ужина у тётушки, Майкл отправился в конюшню с керосиновой лампой и двумя бутылками холодного пива. Кучер голым лежал в кровати и читал газету с советами для любителей гонок при свете свечи, чьё колеблющееся пламя пускало рябь по его могучей, укрытой грубыми чёрными волосами груди. Драконы и русалки извивались и корчились с каждым движением мускулистой руки, указавшей на сломанное кресло-качалку под крошечным окном.

— Здесь чертовски жарко даже после заката, но я уже привык. Снимай пиджак. Здесь где-то на полке есть пара кружек.

Кружки наполнили, и они сразу стали плавательными бассейнами для привлечённых светом мошек.

— Приятно снова видеть тебя на своих двоих, Майк.

Старая уютная тишина взяла верх, и теперь была прервана Альбертом.

— Видел тебя сегодня на лужайке с мисс как там её.