Рубаи Хайям - Сказание об Омаре Хайяме

-- Нет, я говорю о самом главном, что мне нравится в женщине, -- сказал Омар Хайям. -- И говорю потому, что ты обладаешь всем этим.

-- Правда? -- шутливо спросила Эльпи. И это вопросительно шутливое "правда?" было неподражаемо.

Однако хаким оставался с виду спокойным, и это начинало возмущать Эльпи: как, этот пожилой человек до сих пор равнодушен к ней? Спокойно попивает вино, поглаживает бородку, глядит на Эльпи прищуренными глазами...

-- А все-таки где твои жены? -- неожиданно спрашивает она.

-- У меня их нет.

-- А жена?

-- И жены нет.

-- Ты мусульманин? Ты веришь в аллаха? [А-017]

Он усмехается. Потом задумывается. Хитро поглядывает на нее: зачем это понадобилось ей? Что ей в вере его? Эта красивая женщина... Этот небольшой женский ум... И он говорит:

-- А если полумусульманин?

Она удивлена: разве бывают такие?

Он кивает: дескать, бывают.

-- Что же другая половина? Как тебя считать по другой половине?

-- Тебе это очень хочется знать?

-- А почему бы и нет? -- Эльпи обнимает руками свои колени.

Ее змеевидные пальцы перед глазами его. Он смотрит на них. Не может оторвать глаз. Они нравятся ему...

-- Считай полубезбожным, -- говорит Омар Хайям и допивает вино.

-- Как ты сказал, мой господин?

И он повторяет, разделяя слоги:

-- По-лу-без-бож-ник... -- и подчеркивает: -- полу...

Эльпи так и не уразумела до конца: всерьез это или в шутку?

-- А я верю в своего бога, -- сказала она. -- Он всегда со мной. Если бы не он, я не выбралась бы живою из множества бед, которые уготовил сатана. Если бы не он, я не оказалась бы у тебя.

Омар Хайям налил ширазского вина, красного, как кровь, и сказал:

-- Вот тут ты сама подвела беседу к тому делу, которое меня более всего занимает. Но сначала выпьем.

Он пил с удовольствием, пил, не сводя с нее глаз. Понуждая ее к тому же легкими кивками головы. Они выпили чаши до дна. И она подумала: хорошо, что он полубезбожник. А иначе он пил бы только шербет, Пить только шербет так скучно, особенно если вокруг те- [Ш-007] бя сама госпожа по имени Любовь, если она царит безраздельно. В прочие времена это не всегда важно, шербет или вино. Можно прекрасно обойтись и водою. Нет, хорошо, что он "полу...". И тем не менее он немного странноват: без жен, даже без жены, пьет вино и называет себя полумусульманином. И это в самом Исфахане!

Он берет ее руку в свои и, поглаживая нежную, белую кожу, говорит очень тихо, но внятно:

-- Объясни мне, Эльпи... Скажи по правде... Объясни мне: почему ты все таки предпочла меня? Почему не ушла к этому молодому, красивому Хусейну? Ты же знала, что я отпущу тебя, если ты этого пожелаешь. Что я только для вида стану тебя удерживать. Что от тебя зависит все, от твоего решения. Пойми меня: я старше тебя вдвое... Я богаче Хусейна, но это для тебя, возможно, не имеет значения. Я хочу знать, Эльпи: насколько искренне твое желание остаться здесь? Отвечая мне, ты можешь быть убеждена в том, что удерживать тебя силой не стану, мне не нужно и выкупа, ты будешь свободна тотчас же и можешь уходить к... Хусейну, который тебя обожает.

Эльпи сказала:

-- У меня тоже есть к тебе слово. Я тоже не все понимаю.

-- Что именно? -- он был немножко удивлен.

-- Может быть, ты ответишь сейчас, и это поможет мне.

Она бросила на него взгляд, тот самый, который увлекает мужчину в определенном направлении и помимо его воли. Настоящий меджнун всегда покорен ему: это кролик под суровым взглядом змеи. Истинно так!

-- Я очень тебе не нравлюсь? -- Глаза Эльпи -- две острых стрелы. И устремлены они на Омара Хайяма.

Он что-то хотел сказать.

Она продолжала:

-- В том, что я тебе не нравлюсь, -- почти уверена. Но я не знаю, почему ты в таком случае не продашь меня или почему не заставляешь прислуживать тебе, как служанку? Одно из двух: или я женщина, или я обыкновенная служанка, годная только для уборки или готовки пищи. Я здесь не день и не два, но не ведаю, кто я. А я должна это знать!

Она говорила еще в этом же роде, понемногу распаляясь, повышая голос, то есть выказывая все признаки женского возбуждения. Возбуждения приятного, притягательного, подобающего красивой женщине. Эльпи была то ли рождена для любви, то ли умелые гранильщики алмазов сделали из нее женщину настоящую -- с горячим сердцем, нежной душою, непреклонную в любви и жаждущую любви.

Вопрос ее был не из простых. На искренность следует отвечать искренностью. Любовь на этой земле должна цениться превыше всего. Ее не возьмешь с собою на тот свет. Невозможно любить в кредит. И не надо упускать ее, если это любовь подлинная, а иначе обкорнаешь себя, и притом беспощадно.