Мор Йокаи - Венгерский набоб

Фанни целиком разделяла ее чувства, радость ведь так заразительна. Завтра приедет Рудольф; в каком радужном настроении будет Флора! Она, Фанни, величайшее счастье узрит, какое только может вообразить любящее сердце, - и не позавидует, о нет! Напротив, сама чужой радости порадуется, счастью лучшей своей подруги, которая достойна и вправе назвать своим мужчину, о ком все столь высокого, столь доброго мнения, и кто, собираясь назавтра быть, заранее сообщает о дне приезда, чтобы обрадовать супругу. Не тайком, не внезапно является, подобно ревнивцу, а сам извещает, как человек, уверенный, что его очень, очень любят. О, сколь приятно такое счастье лицезреть!

С сияющими лицами присоединились обе к остальному обществу, которое веселилось до полуночи. Потом все разошлись по своим комнатам. Г-н Янош с музыкой проводил гостей на покой, а после цыгане уже с тихой колыбельной прошли кругом под окнами. Наконец и последние звуки умолкли, все заснули, и снились всем вещи самые приятные. Борзятникам - лисы, ораторам заседания, г-ну Малнаи - паштеты; мужа во сне обнимала беспорочная красавица Флора. И Фанни снились мужская обаятельная улыбка и мягкий взгляд голубых глаз, о которых столько мечталось, которые так выразительно смотрели на нее, и голос слышался, говоривший ей что-то с дивной нежностью... Грезить ведь ни о чем не возбраняется.

Итак - завтра!

21. ОХОТА

На следующий день рано поутру охотничьи рога взбудили гостей. Заснувшие с мыслью об охоте и видевшие ее во сне при сих сладостных звуках мигом вскочили с постели; другие же с радостью дали бы себе поблажку, соснули еще хоть полчасика, да шум, наполнивший барский дом и с каждой минутой нараставший, донял и этих медлителей. Беготня под дверьми, знакомые голоса на галерее, собачий лай, щелканье кнутов и конское ржание во дворе любого сонливца разбудят. И можно ль особого такта, предупредительности ожидать от охотников?.. Даже безукоризненно светский человек, собираясь на охоту, другие сапоги, другую шапку натягивает, считая себя тем самым уже вправе ужасающе топать и разговаривать голосом чужим и совершенно неузнаваемым. Мало того: и тут не выйдешь - песней тебя подымут, а очень уж разоспишься - из ружья выпалят под окном разок-другой.

Охота, впрочем, - страсть заразительная; еще не встречался мне человек, не расположенный к этому занятию, коему равно предаются мужчины и женщины, дети и старики.

Заря едва занималась, когда гости, уже одетые, повыходили на галереи себя показать и глянуть, какая погода.

Самородки понадевали на охоту рубахи с просторными рукавами, жилеты в металлических пуговицах, косматые шапки с журавлиными перьями; светские кавалеры выехали в узких доломанах и кругловерхих шляпах; один забавник Гергей вырядился по-английски, в куцый красный фрачок и упрашивал всех встречных-поперечных объяснить собакам, что он - не лиса.

Дамы все были по большей части в охотничьих кунтушах; статным амазонкам особенно шел облегающий этот костюм со шлейфом, который приходилось подхватывать, чтобы шпорами своими не цепляли кавалеры.

Но кто даже в таком наряде мог соперничать с нашими двумя милыми знакомицами? Флора хотела быть красивой, очень красивой: она ждала Рудольфа. Личико ее изящно обрамляли тугие полукружья кос, легкий стройный стан облекал спенсер из розовой с зеленым отливом тафты и отороченным кружевами вырезом; длинный подол того же цвета подбирала слева смарагдовая пряжка, приоткрывая узорчатый край белой юбки. Тонкую, двух пядей в обхвате талию опоясывала белоснежная восточная шаль с золотой мережкой, вышитая пальмовыми листьями на свободно падающих концах. Серебристо-белая шляпка с перьями марабу венчала головку, а пышное кружево на груди придерживали три рубиновые пуговки. Кто и по какому праву смеет считать пуговки на груди? Однако же все, кто видел, считали как зачарованные: одна, две, три.

Фанни была одета просто: закрытое черное шелковое платье, оставлявшее обнаженной лишь прекрасную стройную шею; продернутый алой ленточкой узкий кружевной воротник да скромный брильянтовый фермуар. Из-под черного глянца шляпки столь же смоляно-черной волной ниспадали густые длинные локоны, прикрытые наполовину вуалью.

Сколько новой прелести, неведомого очарования придает женщине костюм для верховой езды! Дотоле слегка лишь влюбленный может совсем голову потерять.

Но зазвонил колокольчик. Гостей приглашали на завтрак. Похлебка из квашеной капусты, спиртное и неприхотливая закуска ожидали их в зале; назвался охотником, не к лицу привередничать. Даже очаровательные дамы доставили своим воздыхателям удовольствие, омочив алые губки в растопчинке [крепкая русская и польская водка] и сливянке тридцатилетней выдержки: нынче все дозволено! Нынче нельзя труса праздновать, все бодрятся, и даже пожилые дамы собираются сопровождать в каретах охотников; сама губернаторша едет, хотя знает наперед, что без обмороков не обойдется, слишком все ее будет волновать; с лошади, что ли, упал бы кто поскорее показать, как красиво она умеет сознание терять.