Алекс Хейли - Корни. Часть I

— И он ничего вам не сделал? — спросил Оморо.

— Он вёл себя очень дружелюбно, — ответил старик. — Но кошка всегда съедает мышь, с которой играет.

— Это правда! — сказал Оморо.

Кунта хотел спросить отца об этом странном тубобе, который ищет реки вместо людей, но Оморо простился со стариком и пошёл дальше, как обычно, даже не посмотрев, идёт ли за ним Кунта. Ноги у Кунты начали кровоточить, но он знал, что было бы не по-мужски обращать на это внимание, тем более говорить об этом отцу.

По этой же причине Кунта подавил в себе страх, когда неподалёку от тропы, на лугу им повстречалось целое львиное семейство. «Они не охотятся в это время дня», сказал Оморо, как будто почувствовав страх сына.

Ближе к ночи ноги у Кунты так ныли, что он бы не обратил внимания даже на двадцать львов, даже если бы они охотились в том месте, где Оморо остановился на ночлег. Кунта едва прилёг на постель из веток, как тут же заснул. Ему показалось, что он проспал несколько минут, когда отец разбудил его рано на рассвете. Хотя Кунта чувствовал себя так, словно вовсе не спал, он с нескрываемым восхищением наблюдал, как Оморо проворно ободрал, почистил и изжарил двух зайцев, которых поймал в силки, расставленные ночью.

Его сбитые ступни, ноги, спина и шея — всё начало болеть на третий день пути. Всё его тело ныло от усталости, но Кунта представлял, что началось обучение для мужчин, и он стал бы последним в своём кафо, если бы хоть как-то выдал боль. Кунта закусил губу, чтобы не закричать, когда около полудня наступил на острый шип. Но он начал хромать и так отстал, что Оморо пришлось позволить ему отдохнуть несколько минут, когда они немного поели.

Паста, которой отец смазал рану, смягчила боль, но когда они снова пошли, рана закровоточила по-настоящему. Вскоре, однако, рана забилась грязью и кровь остановилась. Кунта не был уварен, но ему показалось, что Оморо пошел чуть медленнее. К ночи рана опухла, но когда они остановились, Оморо смазал ногу другой мазью, и утром Кунта уже мог терпеть боль.

Кунта с облегчением заметил, что они входили в местность, похожую на местность вокруг Джуффура. Только деревьев и цветущих растений здесь было ещё больше. Кричали обезьяны и разноцветные птицы, которых он раньше не видел.

Оморо сворачивал на обходную тропу у каждого дерева путешественников, но каждый раз деревенские ребятишки первого кафо выбегали им навстречу и рассказывали самые интересные новости из своей деревни. В одной из таких деревень маленькие курьеры бежали к ним, крича: «Мумбо-джумбо! Мумбо-джумбо!» Обходная тропа шла недалеко, и Оморо с Кунтой видели, как мужчина в костюме и маске наносил удары прутом по голой спине женщины. Кунта знал, что муж, которому надоела сварливая жена, мог уйти в другую деревню и нанять мумбо-джумбо. Тот приходил в деревню и сначала, спрятавшись, страшно кричал, а потом появлялся и публично наказывал жену этого человека, после чего остальные женщины в деревне на время становились безупречными.

У другого дерева путешественников, навстречу им никто не выбежал, да и в самой деревне не было видно ни одного человека. Кунта думал, что Оморо объяснит ему, в чём дело, но это сделали детишки следующей деревни. Они рассказали, что Старший той деревни вёл себя очень плохо, и люди решили наказать его. Они ночью собрали вещи и все до одного покинули деревню. Старший теперь просил людей вернуться и обещал вести себя лучше.

Поскольку близилась ночь, Оморо решил остаться на ночь в этой деревне. Пока Кунта наедался, Оморо пошёл к деревенскому джалибе и договорился о том, что тот сообщит жителям деревни, в которой жили его братья о том, что он появится у них к закату следующего дня, и что с ним идёт его первый сын.

Кунта иногда мечтал о том, как его имя выстукивают барабаны, и вот это произошло. Позже, лёжа в хижине для гостей, Кунта представлял склонившихся над барабанами людей, выстукивающих его имя на всём пути до деревни Джаннеха и Салума.

Теперь у каждого дерева путешественника их встречали не только дети, но и взрослые и музыканты. Вокруг Оморо собирались взрослые, а дети первого, второго и третьего кафо окружали Кунту.

Пока ребятишки первого кафо молча смотрели на него, сверстники Кунты и старшие ребята, отчаянно ему завидуя, расспрашивали его о Джуффуре. Когда они покидали деревню, Кунта был уверен, что у всех спрашивавших его ребят сложилось впечатление, сто они встречались с молодым человеком, который, всю свою жизнь путешествовал с отцом по самым дальним маршрутам Гамбии.