Алекс Хейли - Корни. Часть I

Кунта и Ламин сидели, охваченные страхом.

„Вы должны запомнить то, что видели мои братья и я. Между нашими рабами и рабами тубобов огромная разница. Их рабы сидят, закованные в цепи в загонах на берегу. Когда приезжает какой-нибудь важный тубоб, людей выводят из загонов на песок, им бреют головы, а тела смазывают жиром. Сначала их заставляют подпрыгивать и приседать. Потом людей заставляют открыть рот, чтобы тубоб мог остотреть их зубы и горло. Потом у мужчин и даже у женщин осматривают промежности. К спинам и плечам людей прижимают раскалённое железо и загоняют в маленькие лодки. Некоторые вырываются и сопротивляются даже в этих лодках и выпрыгивают в воду, где страшные рыбы с острыми зубами разрывают их на части“.

Кунта и Ламин теснее прижались друг к другу и взялись за руки.

— Вам надо знать обо всём. Это лучше, чем дождаться дня, когда нам с матерью придётся зарезать белого петуха. — Оморо посмотрел на Кунту. — Ты знаешь, что это значит?

— Это когда кто-то пропадает, да?

— Да. Если зарезанный петух умирает на груди, то есть ещё надежда. Но если петух умирает на спине, тогда надежды нет, и вся деревня присоединяется к плачу семьи».

— Папа, — послышался испуганный голос Ламина. — А куда тубобы увозят людей?

— Старики говорят, в страну Джонг Санг Ду, — ответил Оморо. — Там людей продают огромным людоедам тубабо куми. Больше никто ничего об этом не знает.

Ламин был так напуган рассказом отца о белых людоедах и рабах, что в ту ночь несколько раз будил Кунту криками. На следующий день Кунта решил отвлечь Ламина от тяжёлых мыслей рассказом о дядях.

«Наши дяди никогда не женились, так они любили путешествовать. По многу-многу дней они путешествовали, ночуя под открытым небом. Отец рассказывал, что дяди бывали в таком месте, где только один песок и почти не бывает дождей. А в другом месте, где побывали дяди, деревья были такими толстыми, что в лесу даже днём было темно. Люди в тех местах были ростом с тебя. Они убивали слонов маленькими отравленными стрелами».

Ламин слушал Кунту, раскрыв рот, а ночью ему приснилось, что он сам путешествует вместе с дядями.

Несколько дней спустя звуки барабана донесли до деревни имена братьев Оморо. Ламин ещё был мал, чтобы понять всё, о чём говорили барабаны, и Кунта объяснил ему: в пяти днях ходьбы в сторону восхода солнца Джаннех и Салум Кинте построили новую деревню и ожидали прибытия Оморо для благословения своей деревни.

Кунта бросился к дому джалибы. Там уже собирались другие жители деревни. Потом пришли Оморо и Бинта. Все смотрели, как Оморо переговорил с джалибой и вручил ему подарок. Вскоре все услышали, как джалиба отбивал на барабане ответ Оморо; он будет в новой деревне братьев до второй луны.

До ухода Оморо оставалось не так уж много дней, когда Кунту захватила одна неотступная и дерзкая мысль: а вдруг отец возьмёт его с собой? Он знал, что время от времени некоторым счастливым ребятам отцы разрешали пойти вместе с ними в путешествие, иногда мальчишек брали дяди или старшие братья. Но он хорошо знал, что все они были старше восьми дождей. Исключение составляли лишь некоторые дети без отцов. Такой мальчишка мог пойти за любым взрослым, и взрослый не возражал, если парень шёл за ним, не отставая, на расстоянии двух шагов, выполнял всё, что ему велели, не жаловался и не разговаривал, если к нему не обращались.

Кунта никому не говорил о своей надежде, особенно матери. Он был уверен, что она не только не одобрит его желания, но и запретит ему говорить об этом с Оморо, а это значило, что отец так бы и не узнал о его желании. Кунта надеялся только на разговор с отцом. Для этого нужно было застать Оморо одного.

До начала путешествия оставалось три дня. Кунта, почти уже отчаявшийся поговорить с отцом, выгонял овец после завтрака, когда увидел, как Оморо вышел из хижины Бинты. Кунта выждал, пока отец отошёл на порядочное расстояние, где его уже не могла видеть и слышать Бинта, и, бросив стадо, молнией кинулся к отцу. Подбежав, он остановился, как вкопанный, и не смог произнести ни слова, а просто умоляюще посмотрел на отца.

Оморо молча взглянул на сына, а потом проговорил: «Я только что сказал твоей матери».

Только через несколько секунд Кунта понял то, о чём сказал ему отец. «Эйи-и!». — закричал он, сам того не осознавая, а потом упав на живот, подпрыгнул лягушкой и кинулся к своим козам.

Когда он медленно пришёл в себя и сообщил друзьям о решении отца, они так позавидовали ему, что разошлись от него в разные стороны. Но к полудню они не устояли и разделили с Кунтой радость этого события.