Андрэ Моруа - Прометей, или Жизнь Бальзака

В оправдание Бальзаку можно сказать, что именно в Саше он написал "Биографические заметки о Луи Ламбере" - произведение, которое, как он надеялся, позволит ему сравняться с Гете и Байроном, создателями "Фауста" и "Манфреда". "Луи Ламбер" должен был стать грозным ответом недругам Бальзака и "дать им почувствовать неоспоримое превосходство" писателя. В книге был нарисован портрет чудо-ребенка, в котором соединялись черты Бальзака - воспитанника Вандомского коллежа и Бальзака - обитателя мансарды. Автор заставляет своего вымышленного героя, подростка Луи Ламбера, читать те книги, которые он сам читал, когда был уже гораздо старше - между пятнадцатью и двадцатью пятью годами, и мыслить так, как мыслил он в 1832 году в возрасте тридцати трех лет. Но в основе своей философские взгляды Бальзака мало изменились, и тот, кто хочет понять, как формировалось мировоззрение писателя, должен внимательно прочитать "Луи Ламбера".

"Ветхий и Новый завет попали в руки мальчика, когда ему было всего пять лет; и эти две книги, в которых заключено столько книг, определили его судьбу... С этого времени чтение для Луи стало чем-то вроде жажды, которую ничто не могло утолить". Луи испытывает непреодолимую склонность к мистическим книгам. "Наш дух - бездна, и ему нравится погружаться в бездну". У Ламбера есть тайна, это - ясновидение, способность необычайно ярко представлять себе то, о чем он читает, или то, о чем ему рассказывают, он великолепно знает людей и события, которых в жизни не видал и свидетелем которых не был. Читая рассказ о битве при Аустерлице, Луи Ламбер слышит грохот орудий, крики сражающихся, храп испуганных лошадей, он вдыхает запах пороха; перед ним проходят картины, подобные видениям Апокалипсиса. Целиком погружаясь в чтение, Ламбер забывает о внешнем мире. Но при желании он может также порою сосредоточивать все свои силы на избранной им цели, и тогда он становится несокрушим. Если он хотел живо представить себе, что испытывает человек, когда в тело его вонзается лезвие перочинного ножа, то ощущал жгучую боль. "Мысль, причиняющая физические страдания... Каково! Что ты об этом скажешь?"

Философские взгляды Луи Ламбера - это взгляды самого Бальзака; он разделял эзотерическую доктрину каббалистов, воскрешенную Сен-Мартеном и Сведенборгом и обосновывавшую оккультные науки. Бальзак, как и Сведенборг, полагает, что в каждом человеке живут два существа: человек внешний, подчиняющийся законам природы, и человек, внутренний, наделенный жизненной силой, она до сих пор еще недоступна науке, но природа ее та же, что у силы материальной. Существуют избранные натуры (таков, например, Луи Ламбер), у которых человек внутренний может как бы отделяться от человека внешнего. Этим объясняются видение на расстоянии, необыкновенная прозорливость "ясновидящих", героическая стойкость мучеников, которые во время пыток пребывают в ином мире.

Идеи, желания - все это эманации внутреннего человека, который как бы испускает вибрацию: колебания могут быть более и менее сильными - в зависимости от человека. Именно это Ламбер именует "материальностью мысли": это объясняет, почему идея или желание могут разрушать тело. Здесь мы вновь встречаемся с темой "Шагреневой кожи". Луи Ламбер, ребенок, наделенный даром ясновидения, принадлежит к той разновидности людей (к ней принадлежал и сам Бальзак), которые находятся в интуитивном контакте со всей Вселенной; ему кажется, что он на пороге проникновения в тайну мироздания. Однако слишком богатая внутренняя жизнь убивает в Ламбере внешнего человека; жизнь в Париже, "в этой пучине эгоизма" ранит его сердце; он предпочитает мысль действию, идею - делу. Он мог бы стать человеком могущественным, но ему недостает сосредоточенности и упорства, которые необходимы всякому, кто хочет добиться успеха; и он будет раздавлен. Луи Ламбер из-за своей чрезмерной гениальности обречен на безумие, его не может спасти даже любовь красивой и самоотверженной женщины, Полины Саломон де Вильнуа, в жилах которой течет и еврейская кровь; "в двадцать пять лет он чувствует себя столетним старцем" и умирает совсем молодым в объятиях своей подруги.

Бальзак искренне считал "Луи Ламбера" своим шедевром. В этот роман он вложил все, чему научился у мистиков, магов, философов, ученых. Несколько раз он переделывал книгу, прибавлял социальные и философские рассуждения, пытаясь объяснить различные этапы сотворения мира все большим проникновением мысли в сферу материального. Нечеловеческий гений, которым писатель наделял Луи Ламбера, был сродни его собственному гению. "Однако Бог может создать все, за исключением другого бога; гений может все воссоздать, за исключением гения". Бальзаку так и не удалось вдохнуть жизнь в Луи Ламбера. Госпожа де Берни, которой он послал первый вариант этого произведения, посвященного ей ("Et nunc et semper dilectae dicatum") ["И ныне и присно возлюбленной моей посвящается" (лат.)], с тревогой читала рукопись: "Боюсь, что ты взялся за дело, которое невозможно осуществить". Никакие читатели, думала она, не потерпят, чтобы автор утверждал, будто он постиг тайны Вселенной. Как бы ни был велик писатель, публика усмотрит в этом одно только высокомерие. "Вот почему фразы: "Достойная удивления битва мысли, достигшей наивысшего могущества, наиболее полного выражения... Нравственный мир, пределы которого он далеко раздвинул для себя" - совершенно неприемлемы... Мой дорогой, стремись подняться на такую вершину, чтобы толпа отовсюду видела тебя, но не требуй, чтобы она восторгалась тобою, ибо в этом случае на тебя в мгновение ока со всех сторон направят увеличительные стекла, а ведь самый очаровательный предмет, когда его рассматривают в микроскоп, превращается Бог весть во что". Даже у влюбленной женщины больше здравого смысла, чем у гения. "Луи Ламберу", самой любимой книге Бальзака, которую автор считал самой главной своей книгой, не хватало Прометеевой искры.