Рамон Меса - Мой дядя - чиновник

Наконец желанный час настал. По дороге на службу мы увидели дона Хенаро. Он бежал по улице, размахивая руками; словно безумный.

— А вот и дон Хенаро. До чего же он доволен! Ты только погляди, племянник, как он торопится! Сразу видно, обрадовался вестям.

Но едва мы вошли в канцелярию, как тут же насторожились: со всех сторон нёсся непривычный гомон.

— Что случилось?

— А ты подумай сам. Ну, раз не догадываешься, тогда поднимись наверх и погляди, что там творится, а потом мне расскажешь. Я подожду здесь, — приказал дядя, останавливаясь на середине лестницы.

Я поднялся наверх и, заглянув в одну из больших приёмных, был поражён царившими там беспорядком и сумятицей. Одни чиновники яростно комкали номер газеты, иные неистово топтали его ногами; в группе сослуживцев, стоявших поодаль, ходил по рукам какой-то печатный лист, которого нетерпеливо дожидались в других концах зала; как только он освобождался, все с лихорадочной поспешностью принимались читать его и перечитывать. Ознакомясь с содержащимся в нём известием, лишь немногие возвращались на своё место спокойно, большинство же приходило в ярость и с пеной у рта проклинало эту чёртову жизнь.

— Что случилось? — встревоженно осведомился я.

— Нас переводят! — прорычал в ответ чиновник, нёсшийся словно пуля по нескончаемым залам, где, казалось, вспыхнул форменный мятеж.

Сказать по правде, я малость струхнул. Подумай, что теперь самое время известить о случившемся дядю, я поддался общему смятению, бегом спустился на середину лестницы и, не соображая, что говорю, выпалил:

— Нас переводят!

По правде говоря, дядя воспринял известие так, словно Это было нечто подобное грому, молнии или землетрясению: он поспешно нахлобучил шляпу и опрометью бросился вниз по лестнице.

— Эй, постой! — остановил его появившийся в дверях дон Хенаро.

Дядя был не на шутку перепуган. Я тоже, но не так сильно.

— Переводу подлежишь и ты, братец, — сообщил ому дон Хенаро. — Тебя посылают на Филиппины…

— Филиппины! Филиппины! — в испуге пролепетал мой дядя.

— А на твоё место прибудет другой.

— Мы ещё посмотрим, уступлю ли я ему своё место, — возразил дядя, вновь обретая мужество.

— Полегче, Висенте! В таких случаях не годится действовать сгоряча.

— Так что же делать?

— Над этим-то я и ломаю голову.

На минуту воцарилось молчание.

— Нашёл! — внезапно воскликнул дон Хенаро, хлопнув себя по лбу. — Пойдём-ка со мной, братец, я кое-что придумал.

С этими словами он увлёк дядю в свой кабинет.

Войдя, он продолжал:

— Тебе необходимо составить превосходное, блестящее прошение. Главное — чтобы оно вышло попространнее: это послужит подтверждением твоих талантов и красноречия. В начале засвидетельствуй своё почтение сеньору министру, поздравь его с чем попало, а затем распространись о том, как полезно сохранять в мире неизменный порядок вещей. «Но вопреки всем превратностям судьбы с нами всегда пребывает отеческая и любовная забота наших великодушных правителей!» Эту фразу ты напишешь именно так, как я тебе продиктовал: она возымеет нужное действие. Далее изложи то, что сочтёшь необходимым, а в заключение ещё разок нажми на своё уважение и почтительность к вышестоящим особам и попроси сеньора министра, заверив его в вечной и глубокой признательности, оставить тебя на месте и не отсылать на Филиппины. Понятно?

Прежде чем дон Хенаро успел закончить свои наставления, мой дядя, вооружившись пером, уже сражался на подступах к новому труду, доверенному его таланту.

Но как только его опытный наставник вышел из кабинета, дядя прервал своё занятие и незамедлительно обратился ко мне:

— У меня, племянник, сейчас так перепутались все мысли, что я не в состоянии написать ни строчки. Составь прошение и помни, что от его успеха зависит сохранение нашей должности.

— Сколько листов вы желаете получить?

Это был мой любимый вопрос, с которым в подобных случаях я всегда обращался к дяде.

— Думаю, что листов пятнадцать-двадцать будет достаточно.

Спустя четыре дня прошение, отвечающее требованиям моего дяди, было завершено.

— Очень хорошо, — сказал дон Хенаро, прочтя его. — Полагаю, что даже мои влиятельные связи не произвели бы лучшего действия, чем это ходатайство. Я лишь слегка подчищу текст, чтобы убрать кое-какие неточности, и он станет образцом делового письма.