Как-то пришлось ему побывать по делам в Коканде, и там он встретился с директором хлопкового завода Ходжар-буви. Завод-ая пригласила его в гости. Шаходат в это время только вступила в свое восемнадцатилетие. Гафурджан как увидел ее, так и замер, глаз от нее не мог отвести. Завод-ая заметила это, а между тем в разговоре выяснилось, что молодой начальник торгового управления до сих пор не женат, не успел еще обзавестись семьей и хозяйством.
Еще несколько раз побывал Гафурджан в кишлаке, а потом дело и сладилось. Сыграли свадьбу…
Завод-ая сама подыскала в Ташкенте жилье для молодоженов. Она была довольна своим зятем, а друзья Гафурджана-ака, отдавая должное скромности и красоте его молодой жены, радовались, что у «аксакала базара» такая разумная, умудренная жизнью теща.
На свете живет немало людей, настолько увлеченных работой, что им о себе и подумать некогда. При виде рослого, розовощекого Гафурджана-ака никак нельзя было подумать, что он из породы одержимых работой. Но, в сущности, Гафурджан был именно таким человеком. В его доме долгое время не было ничего, кроме той мебели и утвари, которую подарила молодоженам Завод-ая, и часто, когда приходили гости, Шаходат шла к соседям, просила у них посуду… Шаходат была под стать своему мужу: когда Завод-ая советовала ей купить то, другое, третье, она беспечно отвечала:
— Была бы голова цела, а тюбетейка всегда найдется.
Супруги, можно сказать, и не ссорились никогда, они души не чаяли друг в друге. «Вот ведь родственные души, слова один другому поперек не скажут», — удивлялись друзья Гафурджана. После рождения Абдуллы жизнь семьи пошла еще дружнее и согласнее. Под давлением Завод-ая они даже перестроили дом. И кое-что приобрели из вещей. Несмотря на это, Гафурджан-ака по-прежнему не изменял себе. Своим хозяйством он занимался как бы походя, но зато соседские радости и несчастья Гафурджан-ака принимал близко к сердцу, никогда не отказывался помочь нуждающемуся человеку. Иной раз, когда были деньги, присылал он на соседскую свадьбу целого барана в подарок. Не корысти ради. Просто так. Однако это приносило ему удовлетворение.
— Вы похожи на пчелу, — не то шутя, не то всерьез говорила зятю Завод-ая. — Таскаете мед, а сами не едите, отдаете другим.
— Да что там, Завод-ая… — отвечал в таких случаях Гафурджан. — Доброе имя стоит гораздо больше, чем богатство. Я так понимаю: если кипит во дворе котел, значит, в доме достаток. Разве вы со мной не согласны? — лукаво улыбаясь, спрашивал он.
Однако находились люди, которые плохо думали о Гафурджане-ака. Они полагали, что подобную душевную щедрость может позволить себе только преуспевающий человек, богач, денежный мешок. Шаходат расстраивалась, когда эти злые разговоры достигали ее слуха. Гафурджан-ака говорил с усмешкой:
— Брось, не переживай. Скорпион только и умеет, что жалить. Хорошо еще, что скорпионов не так много. Все, что у нас есть, мы добыли честным трудом. Чего нам бояться, зачем расстраиваться?
Его недоброжелателям было не понять, что человек и на самом высоком посту может быть абсолютно честен. Гафурджан-ака пользовался доверием районных организаций. Он был крупным специалистом по торговле, замечательным снабженцем. Интересно, что время от времени Гафурджан-ака вспоминал свою прежнюю, юношескую профессию: в свободное время занимался резьбой, чеканкой. Любил он подарить другу красивую вещицу, сработанную собственными руками. «Всякий честный труд славен, ремесло всегда выручит человека», — не забывал он повторять, а однажды рассказал Абдулле сказку-притчу, то ли придуманную им самим, то ли услышанную от кого-то.
— Жил-был один очень хороший мастер, ткал ковры. Однажды его красавица дочь попала на глаза падишаху. Падишах сразу влюбился в девушку и забрал ее к себе во дворец. Не понравилось ей во дворце: скучно и в то же время шумно — другие жены между собой грызутся. Девушка и говорит падишаху:
«Мой повелитель, или отправьте меня обратно к отцу, или прикажите принести сюда мой ткацкий станок. А то мне здесь делать нечего».
Не отпустил ее падишах. Принесли из отцовского дома станок, и сорок дней и сорок ночей девушка ткала ковер. Заперлась в своей комнате и даже падишаха к себе не пускала. На сорок первый день открыла ему свою работу. Долго смотрел падишах. На ковре была выткана большая алая роза с распустившимися лепестками. И показалась она падишаху прекраснее всех живых роз на свете.
«Велико твое искусство, — промолвил падишах. — Если это не колдовство, открой мне тайну своего ремесла. Проси за это что хочешь».
Читать дальше