Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

Воцарилось молчание, потом хозяйка заговорила с гостем о делах безразличных, но разговор обрывался. Пани Ляттер сердилась. Згерский чувствовал, что наговорил лишнего и засиделся.

Он простился и вышел недовольный собой. У него была страсть удивлять всех своей искушенностью и необычайной осведомленностью, и сегодня он хотел изумить пани Ляттер и вырвать у нее семейные тайны. Однако ничего из этого не вышло. Она молчала, как каменная, и, вместо того чтобы изумляться, упорно возвращалась к вопросу о деньгах и процентах, а он сердился, потому что предпочитал слыть не мелким ростовщиком, а демоном лукавства.

"Ах, эти женщины, эти женщины! Коварные созданья!" - думал он, чувствуя, что сделал ложный шаг.

Но когда Згерский вышел на улицу и после превосходных вин его овеяло свежим воздухом, бодрость влилась в его сердце.

- Стой! - проговорил он. - За что же я себя-то корю? Я решительно предупредил ее о том, что пять тысяч должны быть возвращены. Четыре тысячи только посулил. Могу надеяться, что удастся завязать деловые отношения с Мельницким, Сольским, Малиновской, а ведь всякий новый деловой интерес - тот же лотерейный билет: пусть маленький, но шанс на выигрыш... Боже мой, да я удовольствуюсь маленькими выигрышами, только бы их было побольше!.. Вот только напрасно я упомянул о Риме, о Дембицком и об обожаемом Казике. Но не терять же мне двести рублей? Да ничего особенного я и не сказал, намекнул только, что парень в картишки поигрывает и что следует услать его за границу. Он сам мне за это спасибо скажет... Зачем я говорил о Риме? Лучший метод: дать понять, что факт известен, но не ссылаться на источники. Да, тут я допустил ошибку...

Если Згерский и был грешником, то, во всяком случае, стоял на пути к спасению, потому что все время давал себе отчет в своих действиях.

Тем временем в кабинет пани Ляттер, которая в возбуждении расхаживала из угла в угол, вошла хозяйка пансиона, панна Марта.

- Ну, как, пани, - спросила она, улыбаясь, - хорош был завтрак?

- Да, хорош... Ну и мошенник же!

- Згерский? - подхватила любопытная хозяйка.

- Какой там Згерский. Это Дембицкий - интриган!

Панна Марта всплеснула руками.

- Ну не говорила ли я? - воскликнула она. - Никогда не верю я вот таким простачкам. Как будто тихенький да смирненький, а на деле подлец. Он и с виду смотрит интриганом, ручаюсь головой, что готов совершить преступление.

Болтовня панны Марты несколько отрезвила пани Ляттер, она поспешно прервала хозяйку:

- Только прошу вас, никому об этом ни слова.

- Ах, пани, ах, голубушка, и за кого вы меня принимаете? Господи помилуй, да, по мне, лучше языка лишиться, чем выболтать то, что вы сказали под секретом. Да разве я!.. Но, может, как-нибудь приструнить этого негодяя, ведь это позор для пансиона, да и вам он отравляет жизнь.

- Панна Марта, прошу без лишних слов. Ступайте к себе и ничего не болтайте, вы окажете мне этим самую большую услугу.

- Ухожу и молчу. Но вы не можете запретить мне помолиться богу об его смерти, ведь молитва - это беседа угнетенной души с богом.

Пани Ляттер снова осталась одна, охваченная возбуждением.

"Что же мне теперь делать? - думала она, быстрыми шагами расхаживая по кабинету. - Итак, пансиону грош цена, и Згерский уже навязывает покупателя. Готова поклясться, что он уже уговорился с нею о своих деньгах! Конечно, между Эленкой и Сольским что-то есть... Дай-то бог, на Эленку у меня последняя надежда... Но какой негодяй этот Дембицкий! Теперь я понимаю, почему он не торговался, когда я предложила ему рубль за урок. Нищий, вынужден был принять предложение, но не простил мне этого... Да, вся надежда на Элену".

Под вечер панна Говард затащила Мадзю к себе в комнату и, захлопнув дверь, с торжеством воскликнула:

- Ну не говорила ли я, что Дембицкий подлец?

- Что такое?

- Да, да! Успокоиться не могу после того, что рассказала мне Марта. Ну, панна Магдалена, поклянемся, что его здесь не будет.

- Что он сделал? - удивленно спросила Мадзя.

- Все, на что только способен такой человек! О, я никогда не ошибаюсь, панна Магдалена! Романович - это совсем другое дело, это энергичный, прогрессивный, преподаватель естественных наук, ну, и тонкий человек. Я недавно видела его у Малиновской, и, должна вам сказать, он представился мне в совершенно новом свете. Он понимает нужды женщин. О, нам многое придется изменить в пансионе, но прежде всего мы должны спасти пани Ляттер.

- А не ошибаетесь ли вы? - сказала Мадзя, умоляюще глядя на панну Говард.