Болеслав Прус - Эмансипированные женщины

Мадзя притворилась, что не слышит, и торопливо сбежала с лестницы.

Она торопилась к Аде; когда она вошла в комнату, какой-то низенький, широкоплечий и большеголовый господин разговаривал с Элей. При виде Магдалены Ада поднялась с кресла и сказала:

- Стефек!

Большеголовый господин сорвался с места, быстро посмотрел Мадзе в глаза и, пожимая ей руку, сказал:

- Сударыня, я друг всем, кто любит мою сестру.

Потом он снова сел на стул и повернулся к Элене. Лицом он походил на сестру, только у него были небольшие усики и розовый шрам на правой щеке.

- Вы меня не убедите, - говорила Эленка, глядя на Сольского с робкой улыбкой, что несколько удивило Мадзю.

- Жизнь убедит вас, - ответил он. - Красоту справедливо называют паспортом, который обладателю ее или обладательнице помогает покорить людей.

- Так вот сразу? Ну, а что же потом?

- Все зависит от поведения. Во всяком случае, красивым люди щедро платят за заслуги, многое им прощают и очень часто любят их даже тогда, когда они этого не стоят.

- Может быть, - ответила Эленка, - но мне что-то невдомек. О моем брате, например, все говорят, что он недурен собою, но я ничего ему не прощаю. А влюбиться в такого красивого мужчину, как он, я бы не смогла. Мужчина должен быть энергичен, смел. В этом его красота.

Мадзя покраснела при этих словах, Ада потупилась, а Сольский умолк; однако по выражению его лица трудно было догадаться, согласен ли он с теориями Эленки, которые Мадзе показались новыми и даже неожиданными.

Поговорили еще несколько минут о путешествии, и Сольский собрался уходить.

- Так вы решительно отсылаете нас в среду? - спросила Эленка, окидывая его глазами.

- Ну, что ты спрашиваешь? - вмешалась Ада. - Видишь же, что он сделал с моей лабораторией.

- Если позволите, в среду вечерним поездом, - ответил Сольский и стал прощаться.

Вскоре после него ушла и Эленка; Ада с Мадзей остались в гостиной вдвоем.

- Что ты скажешь об этом, Мадзя? - спросила Ада.

При этом она так печально и странно посмотрела на Мадзю, что та смешалась.

- О чем это ты, милочка, говоришь, не об отъезде ли?

- Ах, и об отъезде и о других вещах, - ответила Ада. Она вдруг обняла Мадзю и, прижавшись головой к ее плечу, прошептала: - Ты не представляешь, Мадзя, какая ты добрая, благородная, простая. Но я должна тебе сказать, что ты меньше меня знаешь людей, хотя я тоже только сейчас начинаю их постигать, немного, совсем немного...

- Совсем как я, - воскликнула Мадзя. - С недавних пор, всего каких-нибудь несколько недель, я стала смотреть на мир какими-то иными глазами...

- Совсем как я. Ты думаешь и об Иоасе?

- И об Иоасе, и о всяких других делах. А ты?

- Я тоже, но об этом не стоит говорить, - сказала Ада.

За несколько дней до отъезда за границу комната Эленки превратилась в швейную мастерскую. Пани Ляттер привела трех портних: закройщицу, швею и мастерицу - и велела им пересмотреть весь гардероб дочери. Из кухни в кабинет внесли простой стол; нагнувшись над ним, закройщица с сантиметром на шее и ножницами в руках целый день кроит и перекраивает лифы и юбки. С семи часов утра до одиннадцати вечера качается над стрекочущей швейной машиной бледная швея; мастерица, сидя у окна, то и дело напоминает ей:

- Я жду, панна Людвика.

Или:

- Плохая строчка, панна Людвика, надо поправить челнок.

На кровати и на письменном столике Эли лежали груды белья, на обитых атласом диванах и креслах - юбки и кофточки, ковер был засыпан обрезками. На столе лязгали ножницы, машина стучала, ей вторил кашель швеи. Мадзю неприятно поражал шум и беспорядок, царивший у Эленки, но та готова была сидеть у себя в комнате с утра до ночи, по нескольку раз примерять каждое платье и вмешиваться в работу мастериц.

Когда бы Мадзя ни зашла к Эленке, она заставала ее перед зеркалом в новом лифе или новой юбке.

- Ну как, - спрашивала Эленка, - хорошо сидит? Мне кажется, что в талии слишком свободно, а на плечах морщит. Юбку не укорачивать ни на один дюйм, так гораздо солидней; никакая женщина не может гордо держаться в короткой юбке.

В такие минуты закройщица и мастерица вертелись вокруг Эленки, как голуби вьются вокруг гнезда: они примеряли, наметывали, закалывали булавками, поднимались на цыпочки или опускались на колени. У Эленки, которая терпела все эти пытки, глаза были томные и выражение лица как у святой или влюбленной.

"Как глупы эти мужчины, - подумала Мадзя, глядя на красавицу. - Им кажется, что барышня может быть интересной только при них".